Джанджугазова Е.А.

…Безусловная искренность и максимум совершенства

Вера Мухина – единственная женщина скульптор в истории русского монументального искусства, выдающийся мастер, обладающий идеальным чувством гармонии, отточенным мастерством и удивительно тонким ощущением пространства. Талант Мухиной воистину многолик, ей подчинились практически все жанры пластического искусства от грандиозной монументальной скульптуры «Рабочего и колхозницы» до миниатюрных декоративных статуй и скульптурных групп, эскизов для театральных постановок и художественного стекла.

«Первая дама советской скульптуры» соединила в своем творчестве, казалось бы, не соединимое — «мужское» и «женское» начало! Головокружительные масштабы, мощь, экспрессия, напор и необыкновенная пластика фигур, сочетающаяся с точностью силуэтов, подчеркнутых мягкой гибкостью линий, дающих необыкновенно выразительную статику и динамику скульптурных композиций.

Талант Веры Мухиной вырос и окреп в сложные и противоречивые годы ХХ столетия. Ее творчество искренне и потому совершенно, главная работа ее жизни – монумент «Рабочий и колхозница» бросил вызов нацистской идеологии расизма и ненависти, став настоящим символом русского-советского искусства, всегда олицетворявшего идеи мира и добра. Как скульптор Мухина выбрала самую сложную стезю монументалиста, работая наравне с маститыми мастерами-мужчинами И. Шадром, М. Манизером, Б. Иофаном, В.Андреевым она никогда не меняла вектор своего творческого развития под влиянием признанных авторитетов.

Гражданственность искусства перекидывающего мост от идеала к жизни, объединяющая истину и красоту стала осознанной программой всех ее помыслов до самого конца жизни. Творческий успех и исключительные достижения этой замечательной женщины во многом были определены ее личной судьбой, в которой было, пожалуй, все…

И великая любовь , семейное счастье и семейная трагедия , радость творчества и тяжелый изнуряющий труд, триумфальные победы и долгий период полузабвения…

Страницы жизни

Вера Игнатьевна Мухина родилась в Латвии в семье русской купеческой семье 1 июля 1889года. Семейство Мухиных отличалось не только купеческой хваткой, но и любовью к искусству. Ворочая большими деньгами, они о них почти не говорили, но зато ожесточенно спорили о театре, музыке, живописи и скульптуре. Меценатствовали и щедро поощряли молодые таланты. Так Игнатий Кузьмич Мухин – отец Веры, сам уже почти разорившийся купил морской пейзаж у умирающего от чахотки художника Алисова. Он вообще делал добро много и негромко, как и его отец – дед Веры, Кузьма Игнатьевич, который очень хотел походить на Козимо Медичи.1

К несчастью родители Веры Мухиной рано умерли и она вместе со старшей сестрой осталась на попечении богатых родственников. Так с 1903 года сестры Мухины стали жить у дяди в Курске и Москве. Вера отлично училась, играла на фортепиано, рисовала, писала стихи, путешествовала по Европе, была большой модницей и обожала балы. Но где-то глубоко в сознании уже зародилась настойчивая мысль о скульптуре, а обучение заграницей стало ее мечтой. Однако об этом родственники даже не хотели слышать. Не женское это дело, рассуждали практичные купцы, учиться молодой девице в дали от родных у какого-то Бурделя.2

Однако судьба распорядилась иначе…проводя Рождественские праздники у родни в Смоленском имении Вера, катаясь с горки получила тяжелое увечье лица. Боль, страх, десятки операций в миг превратили веселую барышню в задерганное и убитое горем существо. И только тогда родные решились отправить Веру в Париж на лечение и отдых. Французские хирурги сделали несколько операций и действительно восстановили девушке лицо, но оно стало совсем другим. Новое лицо Веры Мухиной было по мужски большим, грубоватым и очень волевым, что отразилось на ее характере и увлечениях. О балах, флирте и замужестве Вера решила забыть. Кто же полюбит такую? И вопрос выбора занятия между живописью и ваянием был решен в пользу второго. Заниматься Вера начала в мастерской Бурделя, работая как каторжная, она очень быстро обогнала всех, став самой лучшей. Трагический поворот судьбы навсегда определил ее жизненный путь и всю ее творческую программу. Трудно сказать смогла бы из избалованной купеческой дочери получиться женщина необыкновенная — великий мастер монументальной скульптуры, если даже слово «скульптор» подразумевается только в мужском роде.

Однако впереди был ХХ век – век удивительных скоростей и индустриальной революции, эпоха героическая и жестокая, поставившая женщину рядом с мужчиной везде: за штурвалом самолета, на капитанском мостике корабля, в кабине высотного крана или трактора. Став равными, но не одинаковыми мужчина и женщина в двадцатом столетии продолжили мучительный поиск гармонии в новой индустриальной реальности. И именно этот идеал поиска гармонии «мужского» и «женского» начала создала в своем творчестве Вера Мухина. Ее мужское лицо придавало творчеству необыкновенную силу, мужество и мощь, а женское сердце дарило мягкую пластику, филигранную точность и самозабвенную любовь.

В любви и материнстве Вера Игнатьевна вопреки всему была очень счастлива и, несмотря на тяжелую болезнь сына и трудную судьбу мужа – знаменитого московского врача Алексея Замкова, ее женская судьба была бурной и полной как большая река.

Разные грани таланта: крестьянка и балерина

Как всякий талантливый человек Вера Мухина всегда искала и находила разные средства самовыражения. Новые формы их динамическая острота занимали ее творческое воображение. Как изобразить объем, его разные динамические формы, как приблизить воображаемые линии к конкретной натуре, вот о чем думала Мухина, создавая свою первую знаменитую скульптуру крестьянки. В ней Мухина впервые показала красоту и мощь женского тела . Ее героиня не воздушное изваяние, а образ женщины-труженицы, но это не безобразная рыхлая глыба, а упругая, цельная и гармоничная фигура не лишенной живой женской грации.

«Моя «Баба», – сказала Мухина, — твердо стоит на земле, незыблемо, как вколочена в нее. Я делала ее без натуры, из головы. Работая все лето, с утра до вечера».

«Крестьянка» Мухиной сразу привлекла самое пристальное внимание, но мнения разделились. Кто-то восторгался, а кто-то недоуменно пожимал плечами, но итоги выставки советской скульптуры, приуроченной к первому десятилетнему юбилею Октября, показали абсолютный успех этой неординарной работы — «Крестьянку» взяли в Третьяковскую галерею.

Позднее в 1934 году «Крестьянка» экспонировалась на XIX Международной выставке в Венеции и ее первый бронзовый отлив перешел в собственность Ватиканского музея в Риме. Узнав об этом, Вера Игнатьевна очень удивилась, что ее грубоватая и кажется вытесанная топором, но полная достоинства и спокойствия русская баба заняла место в знаменитом музее.

Следует отметить, что в это время складывается индивидуальная художественная манера Мухиной, отличительными чертами которой становится монументальность форм, акцентированная архитектоника скульптуры и сила пластического художественного образа. Этот фирменный мухинский стиль в конце двадцатых годов выдвигает ее в авангардную группу художников-монументалистов, которые занимаются разработкой дизайна советских выставок в разных странах Европы.

Cкульптура «Крестьянка» работы Мухиной В.И. (отлив, бронза, 1927г.)

Эскизы «Крестьянка» работы Мухиной В.И. (отлив, бронза, 1927г.)

Работая над скульптурой, Вера Мухина пришла к выводу, что для нее в каждом образе важно обобщение. Крепко сбитая, несколько утяжеленная «Крестьянка» была такой, каким был художественный идеал тех лет. Позже побывав в Европе под воздействием изящных работ стеклодувов из Мурано, Мухина создает новый женский образ – сидящую в музыкальной позе балерину. Мухина лепила этот образ со своей знакомой актрисы. Скульптурку она сначала переводит в мрамор, потом фаянс, а затем только в 1947 году в стекло. Разные художественные образы и разные материалы способствовали смене эстетических идеалов скульптора, делая ее творчество разносторонним.

В 1940-х годах Мухина увлеченно занимается дизайном, работает как театральный художник, придумывает ставшими культовыми граненые стаканы. Ее особенно привлекают люди высокоталантливые и творческие, среди них особое место занимают прославленные балерины – Галина Уланова и Марина Семенова. Увлечение балетом раскрывает новые грани в творчестве Мухиной, с одинаковой силой выразительности она раскрывает пластические образы таких разных русских женщин – простую крестьянку и знаменитую балерину – звезду русского балета Галину Уланову.

Творческое вдохновение, запечатленное в бронзе

Самым романтичным и вдохновенным среди всех работ Веры Мухиной стал памятник Петру Ильичу Чайковскому, стоящий во дворе Московской консерватории на Большой Никитской улице. Скульптурная композиция расположена у главного фасада консерватории и является доминантой всего архитектурного комплекса.
Эту работу отличает оригинальность, великий музыкант изображен в момент творческого вдохновения, правда собратья по цеху критиковали Мухину за напряженную позу Чайковского и некоторую перегруженность деталями, но в целом композиционное решение памятника, как и само место, выбраны весьма удачно. Кажется, что Петр Ильич прислушивается к музыке, льющейся из консерваторских окон, и непроизвольно дирижирует в такт.

Памятник композитору у стен Московской консерватории – одна из самых популярных достопримечательностей столицы. Особенную популярность он приобрел у студентов консерватории в буквальном смысле разобравших его на части. Перед реставрацией в 2007 году в его ажурной решетке отсутствовало 50 нотных знаков, по поверью обладание нотой принесет удачу в музыкальном творчестве . Исчез даже бронзовый карандаш из рук композитора, но пока равновеликой фигуры в музыкальном мире не появилось.

Триумф

Но настоящим апогеем творчества Мухиной стала работа по оформлению советского павильона на всемирной выставке в Париже. Скульптурная композиция «Рабочий и колхозница» потрясла Европу и была призвана шедевром искусства ХХ века. Не каждому творцу удается получить всеобщее признание и пережить такой грандиозный успех, но главное донести до зрителя идею работы так, чтобы он понял ее. Вера Игнатьевна смогла убедиться, что не только декоративная привлекательность взволновала людей, они остро ощутили само идейное содержание скульптуры, отразившей динамизм великой индустриальной эпохи. «Впечатление, произведенное этой работой в Париже, дало мне все, что может пожелать художник» — эти слова написала Вера Мухина, подводя итог самому счастливому году своего творчества.
Талант Мухиной огромный и многоплановый, к сожалению, не был в полной мере востребованным. Много задумок ей так и не удалось реализовать. Символично, что самой любимой из всех нереализованных работ стал памятник «Икар», который делался для пантеона погибших летчиков. В 1944 году его пробный вариант был выставлен на так называемой выставке шести, где был трагически утерян. Но, несмотря на несбывшиеся надежды творчество Веры Мухиной такое сильное, стремительное и необыкновенно цельное подняло мировое монументальное искусство на огромную высоту подобно древнему «Икару» впервые познавшего радость покорения неба.

Литература

1. ​ Воронова О.П. Вера Игнатьевна Мухина. М., «Искусство», 1976.
2. Суздалев П.К. Вера Игнатьевна Мухина. М., «Искусство», 1981.
3. Башинская И.А. Вера Игнатьевна Мухина (19989-1953). Ленинград. «Художник РСФСР», 1987.
4. http://progulkipomoskve.ru/publ/monument/pamjatnik_chajkovskomu_u_moskovskoj_konservatorii_na_bolshoj_nikitskoj_ulice/43-1-0-1182
5. http://rus.ruvr.ru/2012_10_17/Neizvestnaja-Vera-Muhina/ http://smartnews.ru/articles/11699.html#ixzz2kExJvlwA

1 Флорентийский политический деятель, купец и банкир, владелец крупнейшего в Европе состояния.
2 Антуан Бурдель – знаменитый французский скульптор.

19 июня (1 июля) 1889 — 6 октября 1953
— русский (советский) скульптор. Народный художник СССР (1943). Действительный член АХ СССР (1947). Лауреат пяти Сталинских премий (1941, 1943, 1946, 1951, 1952). С 1947 года по 1953 год —
член Президиума АХ СССР.

Многие творения Веры Игнатьевны стали символами советской эпохи . А когда произведение становится символом, невозможно судить о его художественной ценности - символическая будет так или иначе искажать ее. Скульптуры Веры Мухиной были популярны, пока в моде был тяжеловесный советский монументализм, столь милый сердцу советских вождей, и оказались забытыми или высмеянными позже.

У многих произведений Мухиной была непростая судьба. Да и сама Вера Игнатьевна прожила сложную жизнь , где всемирное признание уживалось с возможностью в любой момент потерять мужа или самой попасть за решетку. Спасала ли ее гениальность? Нет, выручало признание этой гениальности сильными мира сего. Выручал стиль, по удивлению совпавший со вкусами тех, кто строил советское государство.

Вера Игнатьевна Мухина родилась 1 июля (по старому стилю 19 июня) 1889 года в зажиточной купеческой семье в Риге. Вскоре Вера и ее сестра потеряли мать, а затем и отца. Заботу о девочках взяли на себя братья отца, и сестры ни в чем не были обижены опекунами. Дети учились в гимназии, а затем Вера переехала в Москву, где брала уроки живописи и скульптуры

.
В Париж, Мекку художников, опекуны все же боялись отпускать молодую девушку, и Веру привел туда не талант, а несчастный случай. Во время катания на санях девушка упала и сильно повредила нос. И чтобы сохранить красоту племянницы, дядям пришлось отправить ее к лучшему пластическому хирургу в Париж. Где Вера, воспользовавшись случаем, задержалась на два года, обучаясь скульптуре у известного скульптора Бурделя и посещала курсы анатомии.

В 1914 году Вера вернулась в Москву. Во время Первой мировой войны она работала медсестрой в госпитале, где познакомилась со своим будущим мужем - хирургом Алексеем Андреевичем Замковым. Они поженились в 1918 году, а два года спустя Вера родила сына. Эта пара чудом выжила в бурях революции и репрессий. Она - купеческого рода, он - дворянин, у обоих непростой характер и "не рабочие" профессии. Однако скульптуры Веры Мухиной побеждают во многих творческих конкурсах, и в 20-е годы она становится известным и признанным мастером.

Ее скульптуры несколько тяжеловесны, но полны мощи и непередаваемой здоровой животной силы. Они как нельзя лучше соответствуют призывам вождей: "Построим!", "Догоним и перегоним!" и "Перевыполним план!" Ее женщины, судя по внешнему виду, могут не только коня на скаку остановить, но и трактор на плечо поднять.

Революционеры и крестьянки, коммунисты и партизанки - социалистические Венеры и Меркурии - идеалы красоты, на которые должны были равняться все советские граждане. Их богатырские пропорции, конечно же, для большинства людей, были почти недостижимы (как и современные стандарты манекенщицы 90-60-90), но стремиться к ним было очень важно.

Вера Мухина любила работать с натуры. Скульптурные портреты ее мужа и некоторых друзей известны гораздо меньше ее символических работ. В 1930 году супруги решают бежать из Союза, устав от травли и доносов и ожидая худшего, но в Харькове их снимают с поезда и отвозят в Москву. Благодаря заступничеству Горького и Орджоникидзе, беглецы получают очень мягкое наказание -
ссылку на три года в Воронеж.

От железной метлы тридцать восьмого Веру спасают "Рабочий и колхозница". Среди многих проектов архитектор Б. Иофан выбрал именно этот. Скульптура украшала павильон СССР на Всемирной выставке в Париже, и имя Веры Мухиной стало известно всему миру. Веру Мухину поздравляют, вручают ордена и награждают премиями, а главное, теперь она спасена от травли. Ей доверяют преподавание в художественном университете. Позже она переходит работать в экспериментальный цех ленинградского фарфорового завода.

После войны Вера Мухина работает над памятником М. Горького (по проекту И.Д. Шадра) и П.И.Чайковского, который был установлен перед зданием Консерватории уже после ее смерти.

Женя Чикурова

Вера Мухина: Социалистический арт

К 120-летию со дня рождения Веры Мухиной, одного из самых известных советских скульпторов, Русский музей выставил все ее работы из своего собрания. При ближайшем рассмотрении многие из них оказываются весьма далекими от пафосного соцреализма и партийности.

Вера Мухина. Упасть вверх

Несколько лет назад памятник, стоявший возле бывшей ВДНХ, демонтировали. Кстати, потомки самого скульптора к этому отнеслись с пониманием. «Демонтаж был вызван объективными причинами — стал разрушаться каркас и началась деформация, — говорит правнук скульптора Алексей Веселовский. — Шарф колхозницы опустился метра на полтора, и памятнику грозило полное разрушение. Другое дело, что все, что связано с демонтажом, напоминает коммунально-политическую возню. Но процесс идет. И разговоры о том, что сегодня не могут собрать разобранные части статуи — полная ерунда. Ракеты в космос запускают, а уж детали тем более соберут. Но когда это произойдет, неизвестно»

Вера Мухина и Алексей Замков, телевизионная передача "Больше, чем любовь"

Вера Мухина, телевизионная передача
"Как уходили кумиры"

Музей Веры Мухиной в Феодосии

Музей

Виртуальное путешествие
по музею В. И. Мухиной

Упасть вверх

Скульптор Вера Мухина

Памятник «Рабочий и колхозница», созданный самым знаменитым в мире скульптором-женщиной, давно стал визитной карточкой не только города, но и, возможно, страны, в которой творила Вера Игнатьевна Мухина.

Мухина прожила всего 64 года. За эти годы придумала много проектов, но воплотить удалось всего три: «Рабочего и колхозницу», монумент Чайковскому возле Московской консерватории и памятник Горькому, до недавнего времени стоявший напротив Белорусского вокзала…

Как и все дети, росшие в богатых купеческих семьях, Верочка Мухина получила неплохое домашнее образование . Только с музыкой отношения не сложились. Ей казалось, что отцу не нравится, как она играет. А вот занятия дочки рисованием тот, наоборот, поощрял.

Родителя не стало, когда Мухиной исполнилось 14 лет. Мать умерла задолго до этого в Ницце, Вере тогда было чуть больше года . Поэтому воспитанием девушки занялись опекуны - курские дядюшки.

Сестры Мухины - Вера была младшей - стали настоящими светскими львицами провинциального Курска. Раз в год выезжали в Москву «проветриться и накупить нарядов». В компании воспитательницы часто путешествовали за границу: Берлин, Зальцбург, Тироль. Когда решили перебраться в Москву, одна из местных газет написала: «Курский свет много потерял с отъездом барышень Мухиных».

В Москве, поселившись на Пречистенском бульваре, Вера продолжила свои занятия рисованием. И поступила в школу к Константину Юону и Илье Машкову. Хотела серьезно заниматься, просилась у опекунов отпустить ее учиться за границу. Но те ни о чем подобном и слышать не хотели. Пока не случилось несчастье.

«В конце 1911 года я поехала на Рождество к дядюшке в имение в Смоленскую губернию, - вспоминала сама Мухина об этом «обогатившем ее жизнь падении». - Там собиралось много молодежи, двоюродных братьев и сестер. Было весело. Однажды мы покатились с горы. Я полулежала в санях, приподняв лицо. Сани налетели на дерево, и я ударилась об это дерево лицом. Удар пришелся прямо по лбу. Глаза залило кровью, но боли не было и сознания я не потеряла. Мне показалось, что треснул череп. Я провела рукой по лбу и лицу. Рука не нащупала носа. Нос был оторван.

Я тогда была очень хорошенькой. Первым ощущением стало: жить нельзя. Надо бежать, уходить от людей. Бросились к врачу. Он наложил девять швов, вставил дренаж. От удара верхняя губа защемилась между зубами».

Когда девушку наконец привезли домой, то строго-настрого запретили прислуге подавать ей зеркало. Боялись, что, увидев свое обезображенное лицо, она покончит с собой. Но находчивая Вера смотрелась в ножницы. Поначалу ужасалась и всерьез думала уйти в монастырь, а потом успокоилась.

И попросила разрешения уехать в Париж. Опекуны, считавшие, что девушку и без того обидела судьба, согласились. В ноябре 1912 года Вера Мухина уехала в столицу Франции.

В Париже она провела всего две зимы, занимаясь в художественной академии у скульптора Бурделя, ученика Родена. Позже Мухина признавалась, что эти занятия и стали ее образованием. «По сути я самоучка», - говорила Вера Игнатьевна.

По возвращении домой было не до искусства - в 1914 году началась война, и Мухина стала медсестрой в госпитале. Война с немцами плавно перетекла в Гражданскую. Вера выхаживала то белых, то красных.

Новое падение - теперь уже вселенского масштаба - снова обогатило ее жизнь. В 1917 году она встретила Алексея Замкова, своего будущего мужа.

Замков был талантливым врачом. А еще, по словам Мухиной, обладал сценической внешностью. Сам Станиславский предлагал ему: «Бросайте вы эту медицину! Я из вас актера сделаю». Но Замков был всю жизнь верен двум своим музам: Мухиной и медицине. Для жены он был любимой моделью (с него она лепила Брута для Красного стадиона) и помощником по хозяйству, а в медицине ему удалось совершить революцию.

Доктор Замков придумал новое лекарство гравидан, дававшее поразительные результаты. Говорили, что прикованные к постели после инъекции гравидана начинали ходить, а к сумасшедшим вновь возвращался разум.

Но в «Известиях» появилась статья, в которой Замкова назвали «шарлатаном». Доктор не выдержал издевательств и решил бежать за границу. Разумеется, Мухина отправилась вместе с ним.

«Достали какие-то паспорта и поехали будто бы на юг. Хотели пробраться через персидскую границу, - вспоминала она. - В Харькове нас арестовали и повезли обратно в Москву. Привели в ГПУ. Первой допросили меня. Мужа подозревали в том, что он хотел продать за границей секрет своего изобретения. Я сказала, что все было напечатано, открыто и ни от кого не скрывалось.

Меня отпустили, и начались страдания жены, у которой арестован муж. Это продолжалось три месяца. Наконец, ко мне домой пришел следователь и сообщил, что мы высылаемся на три года с конфискацией имущества. Я заплакала».

Из Воронежа, который был назначен местом ссылки, им помог выбраться Максим Горький. Пролетарский писатель, вместе с Василием Куйбышевым и Кларой Цеткин, был одним из пациентов доктора Замкова и смог убедить Политбюро, что талантливому врачу необходима не просто свобода, но и собственный институт. Решение было принято. Правда, оборудование для института, в том числе и единственный на то время электронный микроскоп, было приобретено на средства, поступаемые от ренты за латвийское имение Веры Мухиной.

Удивительно, но ей, несмотря на многочисленные намеки-уговоры-требования, удалось сохранить свою собственность в Риге. Когда после распада СССР в Латвии был принят закон о реституции, сыну скульптора даже выплатили определенную сумму. Но все это будет позже.

А в 30-х годах научное благоденствие доктора Замкова продолжалось недолго. После смерти Горького заступиться за него стало некому и травля началась вновь. Институт был разгромлен, электронный микроскоп выброшен из окна второго этажа. Самого Замкова арестовать не посмели. Спасло имя жены, уже гремевшее по всем городам и весям необъятного Союза.

Дед Веры Игнатьевны в 1812 году вместе с Наполеоном дошел до Москвы. Внучке в 1937-м было суждено покорить Париж. Точнее, было приказано. Статуя, венчающая советский павильон на Всемирной выставке, должна была затмить павильон Германии.

Мухина приказ выполнила. Ее 75-метровые «Рабочий и колхозница» взлетели над Парижем, затмив не только павильон Третьего рейха, но и Эйфелеву башню.

По первоначальному замыслу Мухиной фигуры должны были быть обнаженными. «Нельзя их одеть?» - рекомендовало руководство. Скульптор не просто облачила своих героев в сарафан и комбинезон, она придумала шарф, словно взлетающий над статуей. Молотов просил убрать шарф, но Мухина стояла на своем - он подчеркивал движение. Затем Ворошилов, обойдя макет будущей статуи, попросил убрать «у девушки мешки под глазами».

Незадолго до сдачи работы госкомиссии в ЦК партии поступил донос, будто в складках шарфа усматривается профиль Троцкого. Сталин лично приезжал на площадку и, осмотрев сооружение, никакого профиля не заметил. Проект Мухиной был одобрен.

28 опечатанных спецвагонов отправились во Францию. В парижской «Юманите» появилась фотография мухинской статуи с подписью, что Эйфелева башня наконец нашла свое завершение. Парижане даже собирали подписи, чтобы работа Мухиной осталась во Франции. Особенно старались француженки - им хотелось иметь в Париже символ могущества женщины.

Сама Вера Игнатьевна не возражала. Но уже было принято решение установить статую возле Сельскохозяйственной выставки в Москве. Несколько раз Мухина писала письма протеста, объясняя, что на «пеньке» (так она называла невысокий - в три раза меньше парижского - постамент, на который установили 24-метровую статую) ее работа не смотрится. Предлагала установить «Рабочего и колхозницу» либо на стрелке Москвы-реки (где сегодня стоит Петр Первый работы Церетели), либо на смотровой площадке МГУ. Но ее не послушали.

Мухина считала, что установка «Рабочего и колхозницы» у ВДНХ - ее личное и едва ли не самое серьезное поражение. К своим работам она вообще относилась довольно своеобразно. «У меня несчастье, - говорила она. - Пока делаю вещи, я их люблю. А потом хоть бы их не было…»

Характер у Мухиной был непростой. Чекист А. Прокофьев, начальник строительства Дворца Советов, замечал, что боялся в своей жизни только двоих людей - Феликса Дзержинского и Веру Мухину. «Когда она смотрела на меня своими светлыми глазами, у меня было чувство, что она знает все мои самые сокровенные мысли и чувства», - признавался мужчина.

С властью Вера Игнатьевна предпочитала не спорить. Единственный случай, когда она попыталась убедить Кремль изменить свое решение, касался сноса Казанского собора, стоявшего возле Исторического музея на Красной площади. Лазарь Каганович внимательно выслушал Мухину, а потом подвел к окну кабинета, выходящему на собор Василия Блаженного, и произнес: «Будете шуметь, мы и этот курятник уберем».

Больше Мухина и не шумела. «К режиму она относилась нейтрально, - рассказывал мне правнук скульптора Алексей Веселовский. - Мне кажется, она вообще была вне этого процесса. Хотя после воронежской ссылки понимала, что происходит в стране. По семейной легенде, когда ее уговаривали лепить Сталина, домашним она говорила: «Я не могу лепить человека с таким узким лбом». Когда же уговоры стали более настойчивыми, она позвонила Молотову: «Я не могу лепить без натуры. Пусть Иосиф Виссарионович назначит мне время, я готова». Молотов позвонил в московский горком партии и сказал: «Не отнимайте время у занятых людей». В результате памятник сделал кто-то другой.

Сын скульптора Всеволод Замков писал в своих мемуарах: «Показательно, что она не создала ни одного прижизненного портрета членов политбюро и других членов партийного руководства. Единственным исключением является портрет наркома здравоохранения Каминского, вскоре после того арестованного и расстрелянного за отказ подписать фальшивое медицинское заключение о смерти Орджоникидзе. Естественно, она не могла избежать участия в конкурсах на памятники Ленину. В обоих случаях ее предложения были отвергнуты приемными комиссиями, отмечавшими художественные качества моделей. Интересно отметить, что портрет 1924 года был признан «жестоким и даже злобным», а в макете 1950 года (Ленин с рабочим, держащим винтовку и книгу в руках) было обращено внимание на то, что основным персонажем является рабочий, а не Ленин».

Кстати, позировать Мухиной считалось хорошим знаком . Все, кого она лепила, обязательно получали повышение. Когда Вера Игнатьевна делала бюст маршала артиллерии Воронова, то на последний сеанс он явился с ящиком шампанского. В ответ на недоуменный взгляд Веры Игнатьевны он рассказал, что среди генералов ходят слухи, будто каждый, кого она слепит, получает повышение в чине: «Выше моего, маршальского, чина в артиллерии не было, так надо же, сегодня в газете нахожу - учрежден новый чин главного маршала артиллерии, и я его получил!»

Домашние звали Веру Игнатьевну Муней. С близкими она была совсем другим человеком - мягким, заботливым, нежным. «На дачных фотографиях, - говорит Алексей Веселовский, - она такая уютная бабушка-бабушка».

На одиннадцать лет Вера Игнатьевна пережила своего мужа. До последнего дня возле портрета Алексея Андреевича на ее прикроватном столике стоял букет свежих цветов…

Самой Мухиной не стало в сентябре 1953 года. Здоровье она подорвала на работе над памятником Горькому, на открытии которого в ноябре 1952-го уже не присутствовала.

По словам правнука, «она умерла от стенокардии - болезни каменотесов».

На Новодевичьем кладбище на могиле Алексея Замкова и Веры Мухиной лежат две мраморные плиты. «Я сделал для людей все, что мог» - выбиты на одной из них слова доктора. «И я тоже» - можно прочесть на надгробии его супруги.

Данный текст является ознакомительным фрагментом. Из книги Не упасть за финишем автора Бышовец Анатолий Федорович

Из книги Как уходили кумиры. Последние дни и часы народных любимцев автора Раззаков Федор

МУХИНА ВЕРА МУХИНА ВЕРА (скульптор: «Рабочий и колхозница» и др.; скончалась 6 октября 1953 года на 65-м году жизни).За год до смерти у Мухиной начались серьезные проблемы с сердцем. Летом она с коллегами сдавала комиссии свою очередную работу – памятник М. Горькому, но

Из книги Сколько стоит человек. Тетрадь пятая: Архив иллюзий автора

Из книги Сколько стоит человек. Повесть о пережитом в 12 тетрадях и 6 томах. автора Керсновская Евфросиния Антоновна

Если б знал, где упасть… Если Гейншу, да и всех прочих, мне было жаль, то менее всего внушала мне жалость и сочувствие некая Комиссарова - молодая и еще не успевшая стать изможденной женщина.Она металась, как зверь в капкане, и все время твердила:- Я невиновна, я больше не

Из книги Нежность автора Раззаков Федор

Вера МУХИНА Выдающийся советский скульптор (визитная карточка – монумент «Рабочий и колхозница» на ВДНХ) была замужем всего один раз. Свою единственную любовь она встретила в 25-летнем возрасте – в 1914 году, в самом начале Первой мировой войны. Мухиной тогда стало не до

Из книги Сияние негаснущих звезд автора Раззаков Федор

МУХИНА Вера МУХИНА Вера (скульптор: «Рабочий и колхозница» и др.; скончалась 6 октября 1953 года на 65-м году жизни). За год до смерти у Мухиной начались серьезные проблемы с сердцем. Летом она с коллегами сдавала комиссии свою очередную работу – памятник М. Горькому, но

Из книги Свет погасших звезд. Люди, которые всегда с нами автора Раззаков Федор

МУХИНА Елена МУХИНА Елена (гимнастка, чемпионка СССР, чемпионка Европы (1977, 1979) и мира (1978); скончалась 23 декабря 2006 года на 47-м году жизни). Судьба этой знаменитой спортсменки поистине трагична. Придя в гимнастику в юном возрасте, она многократно рисковала своим здоровьем,

Из книги Дневник офицера КГБ автора Никифоров Александр Петрович

6 октября – Вера МУХИНА Эта женщина выбрала для себя нелегкую мужскую профессию скульптора. Однако в ней она сумела достичь таких высот, которые оказались неподвластны и многим мужчинам. Свидетельством тому – ее выдающаяся скульптура «Рабочий и колхозница», которая

Из книги Бизнес есть бизнес: 60 правдивых историй о том, как простые люди начали свое дело и преуспели автора Гансвинд Игорь Игоревич

Глава 4 На войне главное вовремя упасть на землю В голове расплавились мозги. Впереди пылища и ни зги! Дребезжит израненная «Волга», И до Кандагара еще долго! Автомат, в нем два рожка валетом. Ухают разрывы рядом где-то. Кишлаки уходят вбок и мимо, Сверху мины, снизу мины. А

Из книги Василий Аксенов. Сентиментальное путешествие автора Петров Дмитрий Павлович

Из книги В стране драконов [ Удивительная жизнь Мартина Писториуса] автора Писториус Мартин

Из книги автора

Из книги автора

60: Вверх, вверх и прочь На улице темно, но вскоре наступит рассвет. Я жду, пока оденется Джоанна. Я сказал ей, что нам предстоит заняться чем-то особенным, но она не знает, чем именно. Единственное, что я ей сообщил, – что нужно надеть легкую хлопчатобумажную одежду, потому

Советский скульптор, народный художник СССР (1943). Автор произведений: «Пламя революции» (1922—1923), «Рабочий и колхозница» (1937), «Хлеб» (1939); памятников А.М. Горькому (1938—1939), П.И. Чайковскому (1954).
Вера Игнатьевна Мухина
Их было не слишком много — художников, переживших сталинский террор, и о каждом их этих «счастливчиков» много сегодня судят да рядят, каждому «благодарные» потомки стремятся раздать «по серьгам». Вера Мухина, официозный скульптор «Великой коммунистической эпохи», славно потрудившаяся для созидания особой мифологии социализма, по видимому, ещё ждёт своей участи. А пока…

Нестеров М.В. - Портрет Веры Игнатьевны Мухиной .

В Москве над забитым машинами, ревущим от напряжения и задыхающимся от дыма проспектом Мира возвышается махина скульптурной группы «Рабочего и колхозницы». Вздыбился в небо символ бывшей страны — серп и молот, плывёт шарф, связавший фигуры «пленённых» скульптур, а внизу, у павильонов бывшей Выставки достижений народного хозяйства , суетятся покупатели телевизоров, магнитофонов, стиральных машин , по большей части заграничных «достижений». Но безумие этого скульптурного «динозавра» не кажется в сегодняшней жизни чем то несовременным. Отчего то на редкость органично перетекло это творение Мухиной из абсурда «того» времени в абсурд «этого»

Несказанно повезло нашей героине с дедом, Кузьмой Игнатьевичем Мухиным. Был он отменным купцом и оставил родственникам огромное состояние, которое позволило скрасить не слишком счастливое детство внучки Верочки. Девочка рано потеряла родителей, и лишь богатство деда, да порядочность дядек позволили Вере и её старшей сестре Марии не узнать материальных невзгод сиротства.

Вера Мухина росла смирной, благонравной, на уроках сидела тихо, училась в гимназии примерно. Никаких особенных дарований непроявляла, ну может быть, только неплохо пела, изредка слагала стихи, да с удовольствием рисовала. А кто из милых провинциальных (росла Вера в Курске) барышень с правильным воспитанием не проявлял подобных талантов до замужества. Когда пришла пора, сестры Мухины стали завидными невестами — не блистали красотой, зато были весёлыми, простыми, а главное, с приданым. Они с удовольствием кокетничали на балах, обольщая артиллерийских офицеров, сходивших с ума от скуки в маленьком городке .

Решение переехать в Москву сестры приняли почти случайно. Они и прежде часто наезжали к родственникам в первопрестольную, но, став взрослее, смогли, наконец то, оценить, что в Москве и развлечений то больше, и портнихи получше, и балы у Рябушинских поприличней. Благо денег у сестёр Мухиных было вдоволь, почему же не сменить захолустный Курск на вторую столицу?

В Москве и началось созревание личности и таланта будущего скульптора. Неверно было думать, что, не получив должного воспитания и образования, Вера изменилась словно по мановению волшебной палочки. Наша героиня всегда отличалась поразительной самодисциплиной, трудоспособностью, усердием и страстью к чтению, причём выбирала по большей части книги серьёзные, не девические. Это то глубоко скрытое прежде стремление к самосовершенствованию постепенно стало проявляться у девушки в Москве. Ей бы с такой заурядненькой внешностью поискать себе приличную партию, а она вдруг ищет приличную художественную студию. Ей бы озаботиться личным будущим, а она озабочена творческими порывами Сурикова или Поленова, которые в то время ещё активно работали.

В студию Константина Юона, известного пейзажиста и серьёзного учителя, Вера поступила легко: экзаменов не нужно было сдавать — плати и занимайся, — но вот учиться как раз было нелегко. Её любительские, детские рисунки в мастерской настоящего живописца не выдерживали никакой критики, а честолюбие подгоняло Мухину, стремление первенствовать каждодневно приковывало её к листу бумаги. Она работала буквально как каторжная. Здесь, в студии Юона, Вера приобрела свои первые художественные навыки, но, самое главное, у неё появились первые проблески собственной творческой индивидуальности и первые пристрастия.

Её не привлекала работа над цветом, почти всё время она отдавала рисунку, графике линий и пропорций, пытаясь выявить почти первобытную красоту человеческого тела. В её ученических работах все ярче звучала тема восхищения силой, здоровьем, молодостью, простой ясностью душевного здоровья. Для начала XX века такое мышление художника, на фоне экспериментов сюрреалистов, кубистов, казалось слишком примитивным.

Однажды мастер задал композицию на тему «сон». Мухина нарисовала заснувшего у ворот дворника. Юон недовольно поморщился: «Нет фантастики сна». Возможно, воображения у сдержанной Веры и было недостаточно, зато в избытке присутствовали у неё молодой задор, восхищение перед силой и мужеством, стремление разгадать тайну пластики живого тела.

Не оставляя занятий у Юона, Мухина начала работать в мастерской скульптора Синицыной. Едва ли не детский восторг ощутила Вера, прикоснувшись к глине, которая давала возможность со всей полнотой ощутить подвижность человеческих сочленений, великолепный полет движения, гармонию объёма.

Синицына устранилась от обучения, и порой понимание истин приходилось постигать ценой больших усилий. Даже инструменты — и те брались наугад. Мухина почувствовала себя профессионально беспомощной: «Задумано что то огромное, а руки сделать не могут». В таких случаях русский художник начала века отправлялся в Париж. Не стала исключением и Мухина. Однако её опекуны побоялись отпускать девушку одну за границу.

Случилось все как в банальной русской пословице: «Не было бы счастья, да несчастье помогло».

В начале 1912 года во время весёлых рождественских каникул, катаясь на санях, Вера серьёзно поранила лицо. Девять пластических операций перенесла она, а когда через полгода увидела себя в зеркале, пришла в отчаяние. Хотелось бежать, спрятаться от людей. Мухина сменила квартиру, и только большое внутреннее мужество помогло девушке сказать себе: надо жить, живут и хуже. Зато опекуны посчитали, что Веру жестоко обидела судьба и, желая восполнить несправедливость рока, отпустили девушку в Париж.

В мастерской Бурделя Мухина познала секреты скульптуры. В огромных, жарко натопленных залах мэтр переходил от станка к станку, безжалостно критикуя учеников. Вере доставалось больше всех, учитель не щадил ничьих, в том числе и женских, самолюбий. Однажды Бурдель, увидев мухинский этюд, с сарказмом заметил, что русские лепят скорее «иллюзорно, чем конструктивно». Девушка в отчаянии разбила этюд. Сколько раз ей ещё придётся разрушать собственные работы, цепенея от собственной несостоятельности.

Во время пребывания в Париже Вера жила в пансионе на улице Распайль, где преобладали русские. В колонии земляков Мухина познакомилась и со своей первой любовью — Александром Вертеповым, человеком необычной, романтической судьбы. Террорист, убивший одного из генералов, он вынужден был бежать из России. В мастерской Бурделя этот молодой человек, в жизни не бравший в руки карандаша, стал самым талантливым учеником. Отношения Веры и Вертепова, вероятно, были дружескими и тёплыми, но постаревшая Мухина никогда не решалась признаться, что питала к Вертепову более чем приятельское участие, хотя всю жизнь не расставалась с его письмами, часто вспоминала о нём и ни о ком не говорила с такой затаённой печалью, как о друге своей парижской юности. Александр Вертепов погиб в Первую мировую войну.

Последним аккордом учёбы Мухиной за границей стала поездка по городам Италии. Втроём с подругами они пересекли эту благодатную страну, пренебрегая комфортом, зато сколько счастья принесли им неаполитанские песни, мерцание камня классической скульптуры и пирушки в придорожных кабачках. Однажды путешественницы так опьянели, что уснули прямо на обочине. Под утро проснувшаяся Мухина увидела, как галантный англичанин, приподняв кепи, перешагивает через её ноги.

Возвращение в Россию было омрачено начавшейся войной. Вера, овладев квалификацией медсёстры, поступила работать в эвакогоспиталь. С непривычки показалось не просто трудно — невыносимо. «Туда прибывали раненые прямо с фронта. Отрываешь грязные присохшие бинты — кровь, гной. Промываешь перекисью. Вши», — и через много лет с ужасом вспоминала она. В обычном госпитале, куда она вскоре попросилась, было не в пример легче. Но несмотря на новую профессию , которой она, кстати, занималась бесплатно (благо дедушкины миллионы давали ей эту возможность), Мухина продолжала посвящать своё свободное время скульптуре.

Сохранилась даже легенда о том, что однажды на соседнем с госпиталем кладбище похоронили молодого солдатика. И каждое утро возле надгробного памятника , выполненного деревенским умельцем, появлялась мать убиенного, скорбя о сыне. Однажды вечером, после артиллерийского обстрела, увидели, что изваяние разбито. Рассказывали, будто Мухина выслушала это сообщение молча, печально. А наутро на могиле появился новый памятник, краше прежнего, а руки у Веры Игнатьевны были в ссадинах. Конечно, это только легенда, но сколько милосердия, сколько доброты вложено в образ нашей героини.

В госпитале Мухина встретила и своего суженого со смешной фамилией Замков. Впоследствии, когда Веру Игнатьевну спрашивали, что её привлекло в будущем муже, она отвечала обстоятельно: «В нём очень сильное творческое начало. Внутренняя монументальность. И одновременно много от мужика. Внутренняя грубость при большой душевной тонкости. Кроме того, он был очень красив».

Алексей Андреевич Замков действительно был очень талантливым доктором, лечил нетрадиционно, пробовал народные методы. В отличие от своей жены Веры Игнатьевны он был человеком общительным, весёлым, компанейским, но при этом очень ответственным, с повышенным чувством долга. О таких мужьях говорят: «С ним она как за каменной стеной». Вере Игнатьевне в этом смысле повезло. Алексей Андреевич неизменно принимал участие во всех проблемах Мухиной.

Расцвет творчества нашей героини пришёлся на 1920—1930 е годы. Работы «Пламя революции», «Юлия», «Крестьянка» принесли славу Вере Игнатьевне не только на родине, но и в Европе.

Можно спорить о степени художественной талантливости Мухиной, но нельзя отрицать, что она стала настоящей «музой» целой эпохи. Обычно по поводу того или иного художника сокрушаются: мол, родился не вовремя, но в нашем случае остаётся только удивляться, как удачно совпали творческие устремления Веры Игнатьевны с потребностями и вкусами её современников. Культ физической силы и здоровья в мухинских скульптурах как нельзя лучше воспроизводил, да и немало способствовал созданию мифологии сталинских «соколов», «девчат красавиц», «стахановцев» и «Паш Ангелиных».

О своей знаменитой «Крестьянке» Мухина говорила, что это «богиня плодородия, русская Помона». Действительно, — ноги колонны, над ними грузно и вместе с тем легко, свободно поднимается крепко сколоченный торс. «Такая родит стоя и не крякнет», — сказал кто то из зрителей. Могучие плечи достойно завершают глыбу спины, и над всем — неожиданно маленькая, изящная для этого мощного тела — головка. Ну чем не идеальная строительница социализма — безропотная, но пышущая здоровьем рабыня?

Европа в 1920 е годы уже была заражена бациллой фашизма, бациллой массовой культовой истерии, поэтому образы Мухиной и там рассматривали с интересом и пониманием. После XIX Международной выставки в Венеции «Крестьянку» купил музей Триеста.

Но ещё большую известность принесла Вере Игнатьевне знаменитая композиция, ставшая символом СССР, — «Рабочий и колхозница». А создавалась она тоже в символичный год — 1937 й — для павильона Советского Союза на выставке в Париже. Архитектор Иофан разработал проект, где здание должно было напоминать несущийся корабль, нос которого по классическому обычаю предполагалось увенчать статуей. Вернее, скульптурной группой.

Конкурс, в котором участвовали четверо известных мастеров , на лучший проект памятника выиграла наша героиня. Эскизы рисунков показывают, как мучительно рождалась сама идея. Вот бегущая обнажённая фигура (первоначально Мухина вылепила мужчину обнажённым — могучий античный бог шагал рядом с современной женщиной , — но по указанию свыше «бога» пришлось приодеть), в руках у неё что то вроде олимпийского факела. Потом рядом с ней появляется другая, движение замедляется, становится спокойнее… Третий вариант — мужчина и женщина держатся за руки: и сами они, и поднятые ими серп и молот торжественно спокойны. Наконец художница остановилась на движении порыве, усиленном ритмичным и чётким жестом.

Не имеющим прецедентов в мировой скульптуре стало решение Мухиной большую часть скульптурных объёмов пустить по воздуху, летящими по горизонтали. При таких масштабах Вере Игнатьевне пришлось долго выверять каждый изгиб шарфа, рассчитывая каждую его складку. Скульптуру решено было делать из стали, материала, который до Мухиной был использован единственный раз в мировой практике Эйфелем, изготовившим статую Свободы в Америке. Но статуя Свободы имеет очень простые очертания: это женская фигура в широкой тоге, складки которой ложатся на пьедестал. Мухиной же предстояло создать сложнейшее, невиданное доселе сооружение.

Работали, как принято было при социализме, авралом, штурмовщиной, без выходных, в рекордно короткие сроки. Мухина потом рассказывала, что один из инженеров от переутомления заснул за чертёжным столом, а во сне откинул руку на паровое отопление и получил ожог, но бедняга так и не очнулся. Когда сварщики падали с ног, Мухина и её две помощницы сами принимались варить.

Наконец, скульптуру собрали. И сразу же стали разбирать. В Париж пошло 28 вагонов «Рабочего и колхозницы», композицию разрезали на 65 кусков. Через одиннадцать дней в советском павильоне на Международной выставке высилась гигантская скульптурная группа, вздымающая над Сеной серп и молот. Можно ли было не заметить этого колосса? Шума в прессе было много. Вмиг образ, созданный Мухиной, стал символом социалистического мифа XX века.

На обратном пути из Парижа композиция была повреждена, и — подумать только — Москва не поскупилась воссоздать новый экземпляр. Вера Игнатьевна мечтала о том, чтобы «Рабочий и колхозница» взметнулись в небо на Ленинских горах, среди широких открытых просторов. Но её уже никто не слушал. Группу установили перед входом открывшейся в 1939 году Всесоюзной сельскохозяйственной выставки (так она тогда называлась). Но главная беда была в том, что поставили скульптуру на сравнительно невысоком, десятиметровом постаменте. И она, рассчитанная на большую высоту, стала «ползать по земле», — как писала Мухина. Вера Игнатьевна писала письма в вышестоящие инстанции, требовала, взывала к Союзу художников, но всё оказалось тщетным. Так и стоит до сих пор этот гигант не на своём месте, не на уровне своего величия, живя своей жизнью, вопреки воле его создателя.

Оригинал записи и комментарии на

" В бронзе, мраморе, дереве, стали изваяны смелым и сильным резцом образы людей героической эпохи - единый образ человека и человеческого, отмеченный неповторимой печатью великих лет"

И

скусствовед Аркин

Вера Игнатьевна Мухина родилась в Риге 1 июля 1889 года в состоятельной семье и

получила неплохое домашнее образование. Её мать была француженкой, отец был даровитым художником-любителем и и нтерес к искусству Вера унаследовала от него. С музыкой отношения у нее не сложились: Верочке казалось, что отцу не нравится, как она играет, а занятия дочки рисованием он поощрял. Детские годы Вера Мухина прошли в Феодосии, куда семья была вынуждена перебраться из-за тяжёлой болезни матери. Когда Вере исполнилось три года, её мать умерла от туберкулёза, и отец увёз дочь на год за границу, в Германию. По возвращении семья вновь поселилась в Феодосии. Однако через несколько лет отец снова поменял место жительства: перебрался в Курск.

Вера Мухина - курская гимназистка

В 1904 у Веры умер отец.

В 1906 Мухина закончила гимназию и переехала в Москву . У неё уже не было сомнений в том, что она будет заниматься искусством. В 1909-1911 Вера — ученица частной студии известного пейзажиста Юона. В эти годы впервые проявляет интерес к скульптуре. Параллельно с занятиями живописью и рисунком у Юона и Дудина, Вера Мухина посещает студию скульптора-самоучки Синицыной, находившуюся на Арбате, где за умеренную плату можно было получить место для работы, станок и глину. От Юона в конце 1911 Мухина переходит в студию живописца Машкова.
В начале 1912 Вера Ингатьевна гостила у родственников в имении под Смоленском и, катаясь на санях с горы, разбилась и изуродовала себе нос. Доморощенные врачи кое-как «сшили» лицо, на которое Вера боялась смотреть. Дядюшки отправили Верочку в Париж на лечение. Она стойко перенесла несколько операций по пластике лица. А вот характер… Он стал резким. Неслучайно впоследствии многие коллеги окрестят ее как особу «крутого нрава». Вера завершала лечение и одновременно училась у знаменитого скульптора Бурделя, параллельно посещала академию «Ля Палетт», а также школу рисунка, которой руководил известный педагог Коларосси.
В 1914 Вера Мухина совершила поездку по Италии и поняла, что её настоящим призванием является скульптура. Вернувшись с началом Первой мировой в Россию, она создаёт первое значительное произведение — скульптурную группу «Пьета», задуманную как вариация на темы скульптур Возрождения и реквием по погибшим.

Война в корне изменила привычный жизненный уклад. Вера Игнатьевна оставляет занятия скульптурой, поступает на курсы медсестёр и в 1915-17 работает в госпитале. Там

она встретила и своего суженого: Алексей Андреевич Замков работал врачом. Вера Мухина и Алексей Замков познакомились в 1914, а обвенчались только через четыре года. В 1919 году ему грозил расстрел за участие в Петроградском мятеже (1918). Но, к счастью, он оказался в ЧК в кабинете Менжинского (с 1923 возглавил ОГПУ), которому он помог в 1907 покинуть Россию. «Эх, Алексей, - сказал ему Менжинский, - ты в 1905 был с нами, потом ушел к белым. Тут тебе не выжить».
Впоследствии, когда Веру Игнатьевну спрашивали, что её привлекло в будущем муже, она отвечала обстоятельно: «В нём очень сильное творческое начало. Внутренняя монументальность. И одновременно много от мужика. Внутренняя грубость при большой душевной тонкости. Кроме того, он был очень красив».


Алексей Андреевич Замков действительно был очень талантливым доктором, лечил нетрадиционно, пробовал народные методы. В отличие от своей жены Веры Игнатьевны он был человеком общительным, весёлым, компанейским, но при этом очень ответственным, с повышенным чувством долга. О таких мужьях говорят: «С ним она как за каменной стеной».

После Октябрьской революции Вера Игнатьевна увлекается монументальной скульптурой и делает несколько композиций на революционные темы: «Революция» и «Пламя революции». Однако свойственная ей экспрессивность лепки в сочетании с влиянием кубизма были настолько новаторскими, что мало кто оценил эти работы. Мухина круто меняет сферу деятельности и обращается к прикладному искусству.

Мухинские вазы

Вера Мухина

сближаетс я с авангардистскими художниками Поповой и Экстер. С ними Мухина делает эскизы для нескольких постановок Таирова в Камерном театре и занимается промышленным дизайном. Вера Игнатьевна разрабатывала этикетки с Ламановой , книжные обложки, эскизы тканей и ювелирных украшений. На Парижской выставке 1925 года коллекция одежды , созданная по эскизам Мухиной, была удостоена Гран-при.

Икар. 1938

"Если теперь мы оглянемся назад и постараемся ещё раз с кинематографической быстротой обозреть и спрессовать десятилетие жизни Мухиной, — пишет П.К. Суздалев, — прошедшее после Парижа и Италии, то перед нами возникнет необычайно сложный и бурный период формирования личности и творческих поисков незаурядного художника новой эпохи , художника-женщины, формирующейся в огне революции и труде, в неудержимом стремлении вперёд и мучительном преодолении сопротивления старого мира. Стремительно-порывистое движение вперёд, в неизведанное, вопреки силам сопротивления, навстречу ветру и буре — это сущность духовной жизни Мухиной пройденного десятилетия, пафос её творческой натуры.

"

От рисунков-эскизов фантастических фонтанов („Женская фигура с кувшином“) и „пламенных“ костюмов к драме Бенелли „Ужин шуток“, от предельной динамичности „Стрелка из лука“ она приходит к проектам памятников „Освобождённому Труду“ и „Пламя Революции“, где эта пластическая идея обретает скульптурное бытие, форму, пусть ещё не вполне найденную и разрешённую, но образно наполненную.

Так рождается «Юлия» - по имени балерины Подгурской, служившей постоянным напоминанием о формах и пропорциях женского тела, потому что Мухина очень сильно переосмыслила и трансформировала модель. «Она была не такая тяжелая», - говорила Мухина. Утонченное изящество балерины уступило в «Юлии» крепости сознательно утяжеленных форм. Под стекой и стамеской скульптора родилась не просто красивая женщина, но эталон здорового, полного энергии гармонически сложенного тела.
Суздалев: «„Юлия“, как назвала свою статую Мухина, строится по спирали: все шаровидные объёмы — голова, грудь, живот, бёдра, икры ног, — всё, вырастая друг из друга, развёртывается по мере обхода фигуры и снова закручивается спиралью, рождая ощущение цельной, наполненной живой плотью формы женского тела. Отдельные объёмы и вся статуя целиком решительно заполняет занятое ею пространство, как бы вытесняя его, упруго отталкивая от себя воздух „Юлия“ — не балерина, мощь её упругих, сознательно утяжелённых форм свойственна женщине физического труда; это физически зрелое тело работницы или крестьянки, но при всей тяжести форм в пропорциях и движении развитой фигуры есть цельность, гармония и женская грация».
В 1930 налаженная жизнь Мухиной резко ломается: по ложному обвинению арестовывают её мужа, известного врача Замкова. После суда его высылают в Воронеж и Мухина вместе с десятилетним сыном едет вслед за мужем. Лишь после вмешательства Горького, через четыре года, она вернулась в Москву. Позже Мухина создала эскиз надгробного памятника Пешкову.

Портрет сына. 1934 Алексей Андреевич Замков. 1934

Вернувшись в Москву, Мухина вновь стала заниматься оформлением советских выставок за рубежом. Она создаёт архитектурное оформление советского павильона на Всемирной выставке в Париже. Знаменитая скульптура «Рабочий и колхозница», которая стала первым монументальным проектом Мухиной. Композиция Мухиной потрясла Европу и была признана шедевром искусства XX века.

В.И. Мухина среди студентов-второкурсников Вхутеина
Начиная с конца тридцатых годов и до конца жизни Мухина работает преимущественно как скульптор-портретист. В годы войны она создаёт галерею портретов воинов-орденоносцев, а также бюст академика Алексея Николаевича Крылова (1945), ныне украшающий его надгробие.

Плечи и голова Крылова вырастают из золотистой глыбы карагача, как бы возникая из естественных наростов кряжистого дерева. Местами резец скульптора скользит по сколам дерева, подчеркивая их форму. Возникает свободный и непринужденный переход от необработанной части кряжа к плавным пластическим линиям плеч и мощному объему головы. Цвет карагача придает особую, живую теплоту и торжественную декоративность композиции. Голова Крылова в этой скульптуре явно ассоциируется с образами древнерусского искусства, и в то же время - это голова интеллигента, ученого. Старости, физическому угасанию противопоставлена сила духа, волевая энергия человека, отдавшего всю свою жизнь на служение мысли. Его жизнь почти прожита - и он почти завершил то, что должен был сделать.

Балерина Марина Семёнова. 1941.

В полуфигурном портрете Семёновой, балерина изображена

в состоянии внешней неподвижности и внутренней собранности перед выходом на сцену. В этом моменте "вхождения в образ" Мухина раскрывает уверенность артистки, находящейся в расцвете своего прекрасного дарования - ощущение молодости, таланта и полноты чувства. Мухина отказывается от изображения танцевального движения, считая что в нём исчезает собственно портретная задача.

Партизанка.1942

«Мы знаем исторические примеры , - говорила Мухина на антифашистском митинге. - Знаем Жанну д"Арк, знаем могучую русскую партизанку Василису Кожину. Знаем Надежду Дурову... Но такое массовое, гигантское проявление подлинного героизма, какое мы встречаем у советских женщин в дня битв с фашизмом, - знаменательно. Наша советская женщина сознательно идет на подвиги. Я говорю не только о таких женщинах и девушках-богатырях, как Зоя Космодемьянская, Елизавета Чайкина, Анна Шубенок, Александра Мартыновна Дрейман - можайская партизанка-мать, принесшая в жертву родине сына и свою жизнь. Я говорю и о тысячах безвестных героинь. Разве не героиня, например, любая ленинградская домашняя хозяйка, которая в дни осады своего родного города отдавала последнюю крошку хлеба мужу или брату, или просто соседу-мужчине, который делал снаряды?»

После войны

Вера Игнатьевна Мухина выполняет два крупных официальных заказа: создаёт памятник Горькому в Москве и статую Чайковского. Обе эти работы отличаются академическим характером исполнения и скорее свидетельствуют о том, что художник намеренно уходит от современной действительности.

Проект памятника П.И. Чайковскому. 1945. Слева - "Пастушок" - горельеф к памятнику.

Вера Игнатьевна исполнила и мечту юности. фигурка

сидящей девушки , сжавшаяся в комочек, поражает пластичностью, певучестью линий. Чуть приподнятые колени, скрещенные ноги, вытянутые руки, изогнувшаяся спина, опущенная голова. Плавная, чем-то неуловимо перекликающаяся с «белым балетом» скульптурка. В стекле она сделалась еще изящнее и музыкальнее, приобрела завершенность.

Сидящая фигурка. Стекло. 1947

http://murzim.ru/jenciklopedii/100-velikih-skulpto...479-vera-ignatevna-muhina.html

Единственной работой, кроме "Рабочего и колхозницы", в которой Вере Игнатьевне удалось воплотить и довести до конца свое образное, собирательно-символическое видение мира, является надгробие ее близкому другу и свойственнику великому русскому певцу Леониду Витальевичу Собинову. Первоначально оно было задумано в виде гермы, запечатлевшей певца в роли Орфея. Впоследствии Вера Игнатьевна остановилась на образе белого лебедя - не только символе духовной чистоты, но более тонко связанном с лебедем-принцем из "Лоэнгрина" и "лебединой песней" великого певца. Эта работа удалась: надгробие Собинову является одним из прекраснейших памятников московского Новодевичьего кладбища.

Памятник Собинову на московском Новодевичьем кладбище

Основная масса творческих находок и замыслов Веры Мухиной так и осталась в стадии эскизов, макетов и рисунков, пополняя ряды на полках ее мастерской и вызывая (правда, крайне редко) поток горьк

их слез бессилия творца и женщины.

Вера Мухина. Портрет художника Михаила Нестерова

«Он сам выбрал все, и статую, и мою позу, и точку зрения. Сам определил точно размер полотна. Все - сам» , - говорила Мухина. Признавалась: «Терпеть не могу, когда видят, как я работаю. Я никогда не давала себя фотографировать в мастерской. Но Михаил Васильевич непременно хотел писать меня за работой. Я не могла н

е уступить его настоятельному желанию».

Борей

. 1938

Нестеров написал ее за лепкой «Борея»: «Я работала непрерывно, пока он писал. Разумеется, я не могла начать что-нибудь новое, но я дорабатывала... как верно выразился Михаил Васильевич, взялась штопать» .

Нестеров писал охотно, с удовольствием. «Что-то выходит», - сообщал он С.Н. Дурылину. Исполненный им портрет удивителен по красоте композиционного решения (Борей, срываясь со своего пьедестала, словно летит к художнице), по благородству цветовой гаммы : темно-синий халат, из-под него белая кофточка; чуть уловимая теплота ее оттенка спорит с матовой бледностью гипса, которую еще усиливают играющие на нем синевато-лиловые блики от халата.

За несколько лет пе

ред этим Нестеров написал Шадра: «Она и Шадр лучшие и, быть может, единственные у нас настоящие ваятели, - говорил он. - Он талантливее и теплее, она - умнее и мастеровитее». Такой он и старался показать ее - умной и мастеровитой. С внимательными, будто взвешивающими фигурку Борея глазами, сосредоточенно сведенными бровями, чуткими, умеющими рассчитать каждое движение руками.

Не рабочая блуза, но аккуратная, даже нарядная одежда - как эффектно заколот бант блузки круглой красной брошкой. Шадр у него куда мягче, проще, откровеннее. До костюма ли ему - он за работой! И все же портрет далеко вышел из рамок, спервоначалу намеченных мастером. Нестеров знал это и был рад этому. Не об умной мастеровитости говорит портрет - о творческой фантазии, обуздываемой волей; о страсти, сдержив

аемой разумом. О самой сути души художницы.

Интересно сравнить этот портрет с фотографиями , сделанными с Мухиной во время работы. Потому что, хоть Вера Игнатьевна и не пускала фотографов в мастерскую, такие снимки есть - их делал Всеволод.

Фотография 1949 - работает над статуэткой «Корень в роли Меркуцио». Сведенные брови, поперечная складка на лбу и та же напряженная устремленность взгляда, что и в портрете Нестерова. Так же чуть вопросительно и вместе с тем решительно сложены губы.

Та же горячая сила прикосновения к фигурке, страстное стремление влить в нее через трепет пальцев живую душу.

Ещё сообщение

просмотров