"Собор Парижской богоматери": анализ (проблематика, герои, художественные особенности). «Образ Собора Парижской Богоматери в свете эстетической позиции Виктора Гюго Смысл произведения собор парижской богоматери

Гибель героев служит нравственному суду над злом в романе «Собор Парижской богоматери» (1831). Зло в «Соборе» — это «старый строй», с которым сражался Гюго в годы создания романа, в эпоху революции 1830 г., "старый строй" и его основы, а именно (по словам писателя) король, правосудие и церковь. Действие в романе развертывается в Париже в 1482 г. Писатель нередко говорит об «эпохе» как о предмете своего изображения. И на самом деле Гюго выступает во всеоружии знаний. Романтический историзм наглядно демонстрируется обилием описаний и рассуждений, этюдами о нравах эпохи, ее «колорите».

В соответствии с традицией романтического исторического романа Гюго создает полотно эпическое, даже грандиозное, предпочитая изображение больших, открытых пространств, а не интерьеров, массовых сцен, красочных зрелищ. Роман воспринимается как театральное представление, как драма в духе Шекспира, когда на сцену, ломая всякие «правила», входит сама жизнь, могучая и многокрасочная. Сцена — это весь Париж, написанный с поразительной наглядностью, с поразительным знанием города, его истории, его архитектуры, как полотно живописца, как творение зодчего. Свой роман Гюго как бы складывает из гигантских глыб, из мощных строительных деталей — так, как строился собор Парижской богоматери. Романы Гюго вообще подобны Собору — они величавы, грузны, гармоничны больше по духу, чем по форме. Писатель не столько развивает фабулу, сколько кладет камень за камнем, главу за главой.

Собор — главный герой романа, что соответствует описательности и живописности романтизма, характеру писательской манеры Гюго — зодчего, — через стиль рассматривающего черты эпохи. Собор — это и символ средневековья, непреходящей красоты его памятников и уродства религии. Главные герои романа — звонарь Квазимодо и» архидьякон Клод Фролло — не только обитатели, но создания Собора. Если в Квазимодо Собор достраивает его уродливую внешность, то в Клоде он формирует душевное уродство.

Квазимодо — еще одно воплощение демократической и гуманистической идеи Гюго. В «старом строе», с которым сражался Гюго, все определялось внешностью, сословной принадлежностью, костюмом — душа Квазимодо предстает в оболочке уродливого звонаря, отверженного, изгоя. Это самое низкое звено в общественной иерархии, увенчанной королем. Но самое высокое — в иерархии нравственных ценностей, устанавливаемых писателем. Бескорыстная, самоотверженная любовь Квазимодо преображает его сущность и превращается в способ оценки всех прочих героев романа — Клода, чьи чувства изуродованы религией, простушки Эсмеральды, боготворящей пышный мундир офицера, самого этого офицера, ничтожного фата в красивой форме.

В персонажах, конфликтах, фабуле романа утвердилось то, что стало признаком романтизма,— исключительные характеры в чрезвычайных обстоятельствах. Каждый из главных героев — плод романтической символизации, крайнее воплощение того или иного качества. В романе относительно мало действия не только в силу тяжеловесной его описательности, но и в силу романтической природы героев: между ними устанавливаются эмоциональные связи, мгновенно, при одном прикосновении, при одном взгляде Квазимодо, Клода, Эсмеральды возникают токи необыкновенной силы, и они опережают действие. Эстетика гипербол и контрастов усиливает эмоциональное напряжение, доводя его до предела. Гюго ставит героев в самые необыкновенные, в исключительные ситуации, которые порождаются как логикой исключительных романтических характеров, так и властью случая. Так, Эсмеральда гибнет в результате действий множества людей, любящих ее или желающих ей добра, — целой армии бродяг, атакующих Собор, Квазимодо, защищающего Собор, Пьера Гренгуара, выводящего Эсмеральду из Собора, ее собственной матери, задержавшей дочь до появления солдат.

Таковы романтические чрезвычайные обстоятельства. Гюго называет их "роком". Рок — не результат писательского своеволия, он, в свою очередь, оформляет романтическую символизацию как способ своеобразного познания действительности. За капризной случайностью погубившего героев рока видится закономерность типических обстоятельств той эпохи, которая обрекала на гибель всякое проявление свободомыслия, любую попытку человека отстоять свое право. Неестественна цепь случайностей, убивающих героев, но противоестественны «старый строй», король, правосудие, религия, все способы подавления человеческой личности, которым объявил войну Виктор Гюго. Революционный пафос романа конкретизировал романтический конфликт высокого и низкого. Низкое предстало в конкретно-историческом облике феодализма, королевской деспотии, высокое — в облике простолюдинов, в излюбленной писателем отныне теме отверженных. Квазимодо остался не просто воплощением романтической эстетики гротеска — вырывающий Эсмеральду из лап «правосудия», убивающий архидьякона герой стал символом мятежа. Не только правда жизни — правда революции приоткрылась в романтической поэтике Гюго.

МОУ «Давыдовская средняя общеобразовательная школа N 2»

РЕФЕРАТ

ПО ЛИТЕРАТУРЕ НА ТЕМУ

«РОМАН ВИКТОРА ГЮГО

«СОБОР ПАРИЖСКОЙ БОГОМАТЕРИ»

И СОВРЕМЕННОЕ ЕГО ОТРАЖЕНИЕ В МЮЗИКЛЕ

«NOTRE-DAME DE PARIS».

Ученицы 10а класса

Беловой Яны.

и литературы

1. Вступление.

3. Роман «Собор Парижской Богоматери». Выбор эпохи:15 столетие.

4. Организация сюжета.

5. Отражение социального конфликта в романе.

6. Контрасты романа. Квазимодо, Фролло и Феб, любовь каждого к Эсмеральде.

7. Клод Фролло. Нельзя поставить человека вне законов природы.

8. Изображение народа в романе.

9. Основные проблемы романа.

10. Мюзикл «Notre - Dame de Paris».

История создания.

Причины успеха.

11. Заключение.

Почему мюзикл «Notre-Dame de Paris» и роман Гюго интересны и актуальны в

наши дни?

12. Список литературы.

1.Вступление.

Собор Парижской Богоматери (Notre – Dame de Paris) строился на протяжении почти двух столетий (с 1163 по 1330 года) До возведения Эйфелевой башни именно он считался символом Франции. Громадное здание высотой в 120 метров, имеющее множество потайных ходов, служители которого всегда отличались особой аскетичностью и замкнутостью, всегда вызывало живой интерес у горожан. Собор, покрытый пеленой тайны, заставлял людей, населявших город складывать о себе легенды. Самая популярная из них - история благородного горбуна Квазимодо и "маленькой торговки иллюзиями" (так называет её архидьякон Клод Фролло в оригинальной версии мюзикла) прекрасной цыганки Эсмеральды. Вернее, это даже не легенда, а быль , дошедшая до нас с некоторыми изменениями, благодаря знаменитому французскому писателю Виктору Гюго.

2.Виктор Гюго. Краткая биография.

Отражение его жизненных позиций в его творчестве.

Жизнь Виктора Гюго охватывает почти весь 19 век. Он родился в 1802 г., а умер в 1885 г. За это время Франция пережила много бурных событий. Это взлёт и падение Наполеона, реставрация власти Бурбонов и её крушение, революции в 1830 и 1848 годах, Парижская коммуна. Юный Гюго формировался как личность под влиянием противоречивых тенденций уже в рамках семьи. Отец будущего писателя был сыном столяра, ставшего потом военным. Он участвовал в походах наполеоновской армии и получил чин бригадного генерала. Мать Гюго происходила из семьи судовладельца и симпатизировала королевской семье, утратившей власть в результате революции 1789-1794 годов. Но другом семьи одно время был и генерал Лагори, республиканец по убеждениям. Он участвовал в заговоре против Наполеона, т. к. не мог примириться с империей. Ему пришлось скрываться от полиции в одном из монастырей Франции, где на время поселилась и семья Гюго. Лагори проводил много времени с детьми, под его руководством юный Гюго читал произведения древнеримских писателей. И именно от этого человека, как вспоминал сам романист, он впервые услышал слова "" свобода "" и ""право "". А через несколько лет Лагори вместе с другими заговорщиками, выступившими против Наполеона и Империи, был расстрелян. Гюго узнал об этом из газет.

В раннем возрасте будущий писатель познакомился с сочинениями французских просветителей – Вольтера, Дидро, Руссо. Это определило его демократические симпатии, сочувствие беднякам, униженным, угнетённым людям. И хотя политические взгляды Гюго, его отношения с властями были часто сложными и противоречивыми, даже порой отмеченными консерватизмом (например, под влиянием матери он одно время был роялистом), писателя всегда волновала проблема социального неравенства, он испытывал ненависть к тирании, произволу и беззаконию.

3. Роман «Собор Парижской Богоматери».

Выбор эпохи: 15 столетие.

В романе «Собор Парижской Богоматери », который вышел в свет в 1831 году, глубоко и обстоятельственно разработана историческая тема. Роман создавался в атмосфере революции 1830 года, окончательно свергнувшей во Франции власть Бурбонов. Это определило демократический пафос, эмоциональный накал повествования, широкое изображение массовых сцен.

Сам выбор эпохи, к которой обращается писатель, не случаен:

Великий век открытий гениальных

Век катастроф,

Век убийца и творец…

(Юлий Ким).

15 век – период значительных перемен в истории Европы и, в частности, Франции, в жизни которой уже зарождались черты нового времени и складывались идеалы Возрождения. Но этот век « кафедральных соборов » был жесток и беспощаден. В начале 15 века церковь пыталась погубить зародыши всякого знания, основанного на опыте, и проповедовала самые нелепые измышления католических богословов относительно живой природы. Развитие, основанное на опыте знания в средние века, и достижение известных успехов в области медицины и математики, физики и астрономии происходили вопреки непосредственному и сильнейшему сопротивлению со стороны церкви. К этому времени церковь, оказавшаяся не в силах задушить нецерковные школы, появившиеся в городах Франции, и воспрепятствовать возникновению университетов, постаралась захватить руководство учебными заведениями в свои руки. Она изгнала из них всех противников «новых порядков». Итак, убивая живое и увековечивая мёртвое, церковь употребляла все силы на то, чтобы препятствовать истинному культурному развитию. Она жестоко преследовала и уничтожала духовную культуру трудящихся масс и в деревне, и в городе, подавляла малейшие проблески научной мысли. Но всему приходит конец. В конце 15 века во Франции появились книгопечатающие станки, приняла широкие масштабы выделка кирпича для зданий, значительно развилось металлургическое дело, началось производство чугуна в железо… Церковь, насколько это было в её силах, по-прежнему препятствовала развитию культуры, не поставленной на службу церковным интересам. Она превратила Парижский университет в центр мертвящей церковной схоластики и хранителя католической ортодоксии. Однако потребности развивающегося феодального общества неуклонно вели к тому, что сквозь толщу схоластических мудрствований всё чаще и чаще пробивались ростки знаний, основанных на опыте.

Эти процессы подтверждали оптимистический взгляд молодого Гюго на историю как на поступательное движение человечества от невежества к знанию, от животных устремлений к духовности, свету разума.

Будучи романтиком, писатель рассматривает историческое развитие как борьбу зла и добра, дикости и набирающего силу просвещения

4. Организация сюжета.

Романтический пафос появился у Гюго уже в самой организации сюжета. История цыганки Эсмеральды, архидьякона Собора Парижской Богоматери Клода Фролло, звонаря Квазимодо, капитана королевских стрелков Феба де Шатопера и других, связанных с ними персонажей, насыщена тайнами, неожиданными поворотами действия, роковыми совпадениями и случайностями. Судьбы героев причудливо перекрещиваются. Квазимодо пытается украсть Эсмеральду по приказу Клода Фролло, но девушку случайно спасает стража во главе с Фебом. За покушение на Эсмеральду Квазимодо наказывают, Но именно она даёт несчастному горбуну глоток воды, когда он стоит у позорного столба, и своим добрым поступком преображает его. Налицо чисто романтическая, мгновенная ломка характера: Квазимодо из грубого животного превращается в человека и, полюбив Эсмеральду, объективно оказывается в противоборстве с Фролло, играющим роковую роль в жизни девушки.

Судьбы Квазимодо и Эсмеральды оказываются тесно переплетёнными и в далеком прошлом. Эсмеральда в детстве была украдена цыганками и в их среде получила своё экзотическое имя (Esmeralda в переводе с испанского – «изумруд»), а ими в Париже был оставлен уродливый младенец, которого потом взял на воспитание Клод Фролло, назвав его по - латыни (Quasimodo переводится как «недоделанный»), но также во Франции Quasimodo – название праздника Красная Горка, в который Фролло и подобрал младенца.

Гюго доводит эмоциональную напряжённость действия до предела, изображая неожиданную встречу Эсмеральды с матерью, затворницей Роландовой башни Гудулой, которая всё время ненавидит девушку, считая её цыганкой Встреча эта происходит буквально за считанные минуты до казни Эсмеральды, которую мать тщетно пытается спасти. Но роковым в этот момент является появление Феба, которого девушка горячо любит и которому в своём ослеплении напрасно доверяет. Нельзя не заметить, таким образом, что причиной напряжённого развития событий в романе является не только случай, неожиданное стечение обстоятельств, но и душевные порывы персонажей, человеческие страсти: страсть заставляет Фролло преследовать Эсмеральду, что становится толчком к развитию центральной интриги романа; любовь и сострадание к несчастной девушке определяют поступки Квазимодо, которому на время удаётся выкрасть её из рук палачей, а внезапное прозрение, возмущение жестокостью Фролло, встретившего казнь Эсмеральды истерическим смехом, превращает уродливого звонаря в орудие справедливого возмездия: Квазимодо, вдруг восстав против своего воспитателя и господина, сбрасывает его со стены собора.

Судьбы центральных героев органично вписаны в пёструю жизнь Парижа 15 века. Роман густо населён. В нём возникает образ французского общества того времени: от придворных до нищих, от учёного монаха до полубезумной затворницы, от блестящего рыцаря до бездомного поэта. Стремясь передать исторический колорит эпохи, писатель словно бы воскрешает перед нами нравы, обычаи, обряды и предрассудки людей далёкого прошлого. Большую роль при этом играет городской пейзаж. Гюго как бы реставрирует Париж 15 века, рассказывая историю каждого памятника, объясняя топографию, названия улиц и зданий. Подробнее всего изображён сам Нотр-Дам, выступающий в романе своеобразным действующим лицом.

В третьей книге романа, полностью посвящённой собору, автор буквально поёт гимн этому чудесному созданию человеческого гения. Для Гюго собор – это «как бы огромная каменная симфония, колоссальное творение человека и народа … чудесный результат соединения всех сил эпохи, где из каждого камня брызжет принимающая сотни форм фантазия рабочего, дисциплинированная гением художника… Это творение рук человеческих могуче и изобильно, подобно творению Бога, у которого оно как будто позаимствовало двойственный характер: разнообразие и вечность…»

Собор стал главным местом действия, с ним связаны судьбы архидьякона Клода является и Фролло, Квазимодо, Эсмеральды. Каменные изваяния собора становятся свидетелями человеческих страданий, благородства и предательства, справедливого возмездия. Рассказывая историю собора (или любого другого здания), позволяя нам представить, как они выглядели в далёком 15 веке, автор добивается особого эффекта. Реальность каменных сооружений, которые можно наблюдать в Париже и поныне, подтверждает в глазах читателя и реальность действующих лиц , их судеб, реальность человеческих трагедий. Этому способствуют и яркие характеристики, которые автор даёт внешности своих персонажей уже при первом их появлении. Будучи романтиком, он использует яркие краски, контрастные тона, эмоционально насыщенные эпитеты, неожиданные преувеличения. Вот, например, портрет Эсмеральды: «Она была невысока ростом, но казалась высокой – так строен был её тонкий стан. Она была смуглой, но не трудно было догадаться, что днём её кожа отливала тем чудесным золотистым оттенком, который присущ андалузскам и римлянкам. Девушка плясала, порхала, крутилась … и всякий раз, когда её сияющее лицо мелькало, взгляд её чёрных глаз ослеплял вас, как молния … Тоненькая, хрупкая, с обнажёнными плечами и изредка мелькающими из-под юбочки стройными ножками, черноволосая, быстрая, как оса, в золотистом, плотно облегающем талию корсаже, в пёстром раздувающемся платье, сияя очами, она воистину казалась существом неземным». Эсмеральда живёт беспечно, зарабатывая себе на хлеб пением и танцами на улицах.

Изображая Квазимодо, автор не жалеет красок для описания его уродства, но даже в этой пугающей взгляд фигуре есть некая привлекательность. Если Эсмеральда – воплощение лёгкости и изящества, то Квазимодо – воплощение монументальности, вызывающей уважение мощности: «было какое-то грозное выражение силы, проворства и отваги во всей его фигуре – необычайное исключение из того общего правила, которое требует, чтобы сила, подобно красоте, вытекала из гармонии … Казалось, что это был разбитый и неудачно спаянный великан ». Квазимодо так вжился в стены собора, в котором обитал, что стал напоминать химер, украшающих здание: «Выступающие углы его тела, словно созданы были для того, чтобы вкладываться … в вогнутые углы здания, и он казался не только обитателем собора, но и необходимой его частью. Можно, почти не преувеличивая, сказать, что он принял форму собора … Собор стал его жилищем, его логовом, его оболочкой... Квазимодо прирос к собору, как черепаха к своему щитку. Шероховатая оболочка его здания стала его панцирем».

Сравнение Квазимодо с собором, своеобразное уподобление их народу проходит через весь роман. И это не случайно. Связь Квазимодо с собором не только внешняя, но и глубоко внутренняя. И она основана на том, что оба – персонаж и здание храма воплощают в себе народное начало. Собор, создававшийся на протяжении почти двух столетий, воплотил в себе великие духовные силы народа, а звонарь Квазимодо, под рукой которого оживают и начинают петь колокола, стал его душой. Если Квазимодо воплощает духовный потенциал народа, скрытый под внешней грубостью и животностью, но готовый пробудиться под лучом добра, то Эсмеральда – это символ народной жизнерадостности, естественности, гармонии.

5. Отражение социального конфликта в романе.

Критика не раз отмечала, что оба персонажа, и Эсмеральда, и Квазимодо являются в романе преследуемыми, бесправными жертвами несправедливого суда, жестоких законов: Эсмеральду пытают, приговаривают к смерти, Квазимодо с лёгкостью отправляют к позорному столбу. В обществе он отверженный, изгой. Но едва наметив мотив социальной оценки действительности (как, кстати, и в изображении короля и народа), романтик Гюго сосредотачивает внимание на другом. Его интересует столкновение нравственных принципов, извечных полярных сил: добра и зла, самоотверженности и эгоизма, прекрасного и уродливого.

Разбойник Клопен Трюйльфу, король алтынный со Двора Чудес, опекающий Эсмеральду и ставший ей вторым отцом, также очень важный персонаж. В своём романе Гюго уделяет ему недостаточно внимания, но в мюзикле «Notre-Dame de Paris» его роль очень значительна. Прежде всего она заключается в передаче социального конфликта:

Мы никто, мы ничто -

Никому не нужны,

Но зато, но зато,

Мы всегда всем должны.

Наша жизнь – вечный бой,

Наша жизнь – волчий вой!

…………………………………

Кто не свой, тот и враг,

Вот и вам наш ответ …

(Юлий Ким)

Так как он лидер среди бродяг, важно было отразить не только агрессию, но и прежде всего то, что он мыслитель, как и большинство лидеров… Этот персонаж очень ярок и драматичен. В мюзикле хорошо показаны контрастные черты его характера: агрессивность , готовность пойти даже на самые крайние меры и умение радоваться жизни, по отношению к Эсмеральде открываются его отеческие чувства:

Эсмеральда, пойми,

Ведь ты стала иной,

Чем была в восемь лет,

Когда осталась сиротой…

(Юлий Ким)

6. Контрасты романа.

Квазимодо, Фролло и Феб. Любовь каждого к Эсмеральде.

Система образов в романе опирается на разработанную Гюго теорию гротеска и принцип контраста. Персонажи выстраиваются в чётко обозначенные контрастные пары: урод Квазимодо и красавица Эсмеральда, также Квазимодо и внешне неотразимый Феб; невежественный звонарь – учёный монах, познавший все средневековые науки; Клод Фролло противостоит также и Фебу: один – аскет, другой погружён в погоню за развлечениями и наслаждениями. Цыганке Эсмеральде противопоставлена белокурая Флёр-де-Лис – невеста Феба, девушка богатая, образованная и принадлежащая к высшему свету.

Квазимодо, Фролло и Феб все трое любят Эсмеральду, но в своей любви каждый предстаёт антагонистом другого (это хорошо показано Люком Пламондоном в оригинальной версии всемирно известной песни «Belle»).

Фебу нужна любовная интрижка на время, Фролло сгорает от страсти, ненавидя за это Эсмеральду как предмет своих вожделений . Квазимодо же любит девушку самоотверженно и бескорыстно ; он противостоит Фебу и Фролло как человек, лишённый в своём чувстве и капли эгоизма и, тем самым, возвышается над ними. Так возникает новый план контраста: внешний облик и внутреннее содержание персонажа: Феб красив, но внутренне тускл, душевно беден; Квазимодо уродлив внешне, но прекрасен душой.

Таким образом, роман строится как система полярных противопоставлений. Эти контрасты – не просто художественный приём для автора, а отражение его идейных позиций, концепции жизни. Противоборство полярных начал представляется романтику Гюго извечным в жизни, но в то же время, как уже говорилось, он хочет показать движение истории. По мнению исследователя французской литературы Бориса Ревизова, Гюго рассматривает смену эпох – переход от раннего Средневековья к позднему, то есть к периоду Возрождения, - как постепенное накопление добра, духовности, нового отношения к миру и к самим себе. Символическим воплощением этого движения выступает сам собор Нотр-Дам: начатый в 12 веке и законченный в 14, он воплощает в себе весь кризис Средневековья и переход к новому времени.

7. Клод Фролло.

Нельзя поставить человека вне законов природы

Но такой переход развивается болезненно . Характерен в этом отношении образ архидьякона Жозасского Клода Фролло. Он, как уже говорилось, сыграл страшную роль в судьбе Эсмеральды: он пытался убить Феба, увидев в нём своего соперника; и позволил возвести обвинение на Эсмеральду. Когда девушка отвергла его любовь, он передал её в руки палачей. Фролло – преступник, но одновременно и жертва. Жертва не только собственного эгоизма, своих заблуждений, но и своеобразная жертва исторического развития: в его лице гибнет целая эпоха, целая цивилизация.

Он – монах, посвятивший всю свою жизнь служению Богу, схоластической науке, подчинивший себя аскетической догме – убиению плоти. Над Фролло тяготеет своеобразное проклятье – ананке догмы. Он – догматик в своих религиозных представлениях, в своих учёных изысканиях. Но жизнь его оказывается бессмысленной, наука – бесплодной и бессильной.

Эта мысль раскрывается уже в описании кабинета Фролло: «… на столе лежали циркули и реторы. С потолка свисали скелеты животных. Человеческие и лошадиные черепа лежали на манускриптах … на полу без всякой жалости к хрупкости их пергаментных страниц были накиданы груды огромных раскрытых фолиантов, словом, тут был собран весь хлам науки. И на всём этом хаосе – пыль и паутина.»

Ещё до встречи с Эсмеральдой Клод Фролло испытывает глубокое недовольство собой, своим образом жизни монаха - отшельника, учёными занятиями, которые завели его в духовный тупик. Встреча с юной, прекрасной девушкой, воплощением природной гармонии переворачивает его душу. В нём пробуждается живой человек, жаждущий любви. Но чувству Фролло приходится пробиваться сквозь преграду религиозных запретов, противоестественных моральных догм, и оно принимает характер мучительной, разрушительной эгоистичной страсти, не считающейся с чувствами и желаниями самого объекта этой страсти. Фролло воспринимает свою страсть к Эсмеральде как влияние колдовства, как жестокий рок, как проклятье. Но на самом деле это проявление неизбежного хода истории, разрушающего старое средневековое мировоззрение, аскетическую мораль, пытавшуюся поставить человека вне законов природы.

8. Изображение народа в романе.

Ход истории приводит к пробуждению народных масс. Одной из центральной сцен романа является сцена, изображающая штурм собора толпой разгневанных обитателей Двора Чудес, пытающихся освободить Эсмеральду. А король Людовик 11 в это время, боясь бунтующего народа, прячется в Бастилии. Прозорливый читатель того времени мог увидеть параллель между Людовиком 11 и Карлом 10, отстранённым от власти после революции 1830 года.

Изображая народ, Гюго показывает его силу, мощь, но также и стихийный характер действий, переменчивость настроений и даже его слепоту. Это проявляется в отношении парижан к Квазимодо, сегодня избирающих его Королём Шутов, а завтра унижающих его у позорного столба.

В сцене штурма собора Квазимодо и народ оказываются противниками; но ведь и звонарь, защищающий собор, и народ, пытающийся туда ворваться, действуют во имя интересов Эсмеральды, однако не понимают друг друга.

9. Основные проблемы романа.

Таким образом, позиция автора в оценке народа предстаёт сложной. Она обусловлена опять-таки тем, что Гюго, будучи романтиком, акцентирует внимание читателя на роли случая в судьбе персонажей, на роли эмоций, страстных порывов, будь то отдельный человек или толпа людей. В изображении писателя жизнь предстаёт одновременно исполненной трагизма и комических нелепостей, возвышенного и низменного прекрасного и безобразного, жестокого и весёлого, доброго и злого. Такой подход к действительности соответствует эстетической концепции Гюго, а современному читателю напоминает о вечности многих общечеловеческих ценностей: доброты, благородства, самоотверженной любви. Роман напоминает также о том, как нужны сострадание, сочувствие людям одиноким, отвергнутым обществом, униженным. В предисловии к русскому переводу «Собора Парижской Богоматери» заметил, что мысль Гюго о «восстановлении погибшего человека» есть «основная мысль искусства всего 19 столетия».

10. Мюзикл «Notre-Dame de Paris».

История создания. Причины успеха.

Творчество Гюго нашло широкое отражение в музыкальном искусстве . Итальянский композитор Джузеппе Верди создал на сюжет драмы «Эрнани» одноимённую оперу, на сюжет драмы «Король забавляется» оперу «Риголетто». В уже 20-том столетии был поставлен мюзикл «Отверженные».

По роману «Собор Парижской Богоматери» Гюго написал оперное либретто «Эсмеральда», сюжет которого вдохновил многих композиторов, в том числе, его опера «Эсмеральда» была поставлена в 1847 году. Итальянский композитор Чезаре Пуньи написал балет «Эсмеральда». В 60-десятых годах 20 века композитором М. Жарром был создан балет «Notre-Dame de Paris».

Но самой популярной и интересной постановкой этого романа стал модный сейчас мюзикл «Notre-Dame de Paris», который стал событием театральной жизни. Он побил все рекорды кассовых сборов, покорив зрителей, общее число которых превзошло три миллиона. В то же время совокупное число проданных аудиозаписей превысило семимиллионный рубеж.

Каким же был путь к такому невероятному успеху?

В 1993 году Люк Пламондон, популярный во Франции, Канаде и ряде других стран поэт-песенник, приступил к поискам французской темы для нового мюзикла.

Я стал просматривать словарь литературных героев, - вспоминает он, - но мой взгляд ни на миг не задержался возле имени Esmeralda, как впрочем и возле других имён. Наконец я дошёл до буквы «Q» , прочитал: «Qasimodo», и тут меня осенило – ну, конечно же, « Собор Парижской Богоматери», ведь сюжет этого произведения всем хорошо известен, его ни с чем не спутаешь, и никому не придётся объяснять, о чём идёт речь. И именно поэтому существует по меньшей мере дюжина экранизаций романа Гюго – от первых немых фильмов до недавней мультипликационной версии Уолта Диснея.

Перечитывая шестисотстраничный роман, Пламондон, в пылу вдохновения сделал черновые наброски текстов для трёх десятков песен и отправился с ними к своему старому соратнику – Ричарду Коччиенте.

Пламондон, который работал над мюзиклом вместе с Коччиенте в течение трёх лет, с восторгом вспоминает об этой встрече:

Он тогда же сыграл мне несколько очень удачных мелодий, которые впоследствии превратились в арии «Belle», «Le Temps des Cathedrales» и «Danse Mon Esmeralda». Мне показалось, что они ни в чём не уступали мелодиям лучших оперных арий, а их неповторимое своеобразие должно было обеспечить нам успех у современного зрителя.

Довольно оригинальный музыкальный вкус композитора сформировался в детстве, когда он всерьёз увлёкся оперой и в то же время с запоем слушал группу «The Beatles », что во многом повлияло на его дальнейшее творчество: действтелно, во всей музыке Коччиенте, в каждой его песне, присутствует как и классичность, так и современность.

В 1996 году мюзиклом заинтересовался режиссёр авангардист Жиль Маю. Он ещё в восьмидесятые годы поставил двадцатиминутный балет об Эсмеральде и трёх влюблённых в неё мужчинах.

Оставалось только найти продюсера. Выдающийся французский продюсер и антрепренёр Шарль Талар принял решение поддержать проект, произнеся историческую фразу:

Если в деле участвуют такие люди, как Пламондон, Коччиенте и Виктор Гюго, считайте, что я в нём тоже участвую!

Уже на другой день продюсеры арендовали парижский Дворец конгрессов, зал которого вмещает пять тысяч зрителей, и вложили три миллиона фунтов стерлингов в постановку спектакля, премьера которого состоялась в сентябре 1998 года.

В создании визуального ряда спектакля участвовали лучшие профессионалы – постановщик света Алан Лорти, дизайнер по свету на концертах многих рок звезд; художник Кристиан Ратц (эскизы декораций), известный работами на оперной сцене; художник по костюмам, знаменитая в мире парижской моды Фред Сатал; извечный постановщик современных балетных спектаклей Мартино Мюллер из Нидерландского Театра танца. Аранжировки мелодий были выполнены под общим руководством Ричарда Коччиенте лучшим французским исполнителем джазовых импровизаций Йанником Топом (басовые) а так же Сержем Ператоне (клавишные), при самом непосредственном участии Клода Салмиери (барабаны), Клода Энгеля (гитара) и Марка Шантро (прочие ударные инструменты). За восемь месяцев до премьеры спектакля, в январе 1998года был выпущен в свет альбом хитов из мюзикла.

В книгу рекордов Гиннеса «Notre-Dame de Paris»попал как самый коммерчески успешный мюзикл по итогам первого года. Этот мюзикл получил более двадцати международных наград, среди которых призы за лучшую режиссуру и лучшее шоу на Gala of the ADISO в 1999 в Монреале и за лучший музыкальный спектакль на фестивале в Париже.

Мюзикл был изначально обречён на успех. Потрясающая музыка, как было уже сказано, сочетающая в себе классичность и современность, притягивает внимание как молодёжи, так и представителей более старших поколений.

Музыка представляет собой смешение разных стилей, тщательно между собой подобранных: например, первая ария поэта Гренгуара напоминает собой песню средневекового певца-трубадура; рок, цыганский романс, церковное пение, ритмы фламенко, просто лирические баллады – все эти, на первый взгляд, разные стили превосходно сочетаются между собой и в совокупности образуют единое целое.

«Notre-Dame de Paris» сыграл ключевую роль в истории европейского мюзикла, став переломным произведением, поменявшим законы жанра, созданного в Америке (правда, каноны американского мюзикла у нас в России мало кому известны), тексты либретто мюзикла поражают своей смелостью и философичностью.

В мюзикле, в отличие от романа, нет ролей второго плана (если не считать балет). Главных героев всего семь, и каждый из них выполняет свою функцию.

Поэт Пьер Гренгуар не столько участник, сколько свидетель и повествователь всего происходящего. Он рассказывает зрителям об эпохе того времени, о событиях и героях. Он сильно сопереживает персонажам, выражает своё недовольство жестокостью мира:

Который век идёт война людей с людьми,

И в мире места нет терпенью и любви.

И всё сильнее боль, и всё сильнее крик –

Когда же, Боже мой, ты остановишь их?!

(Юлий Ким)

Флёр-де-Лис – невеста Феба де Шатопера. Если в романе Гюго она такой же наивной девушкой, как и Эсмеральда, слепо доверяющей своему любимому Фебу, то в мюзикле всё не так просто. Очень интересно наблюдать за раскрытием характера: если в начале спектакля мы видим тот же характер, что и у Гюго:

Солнце жизни – светлый Феб!

Ты мой рыцарь, мой герой…

(Юлий Ким),

то в конце появляется полная противоположность:

Мой милый, ты не ангел,

Я тоже не овечка.

Мечты, надежды, клятвы, -

Увы, ни что не вечно…

Я буду верною женой,

Но поклянись мне головой,

Что эту ведьму вздёрнут…

(Юлий Ким)

11.Заключение.

Почему мюзикл « Notre- Dame de Paris» и роман Гюго

интересны и актуальны в наши дни?

Все персонажи «Notre-Dame de Paris» привлекательны прежде всего тем, что все они – обычные люди: им также свойственны обида, ревность, сострадание и желание жить так, как каждый из них мечтает жить.

Почему же публику до сих пор волнуют персонажи Гюго? Да потому, что история прекрасной Цыганки Эсмеральды и благородного горбуна Квазимодо напоминает сказку о Красавице и Чудовище и в чём-то предвосхищает «Призрак Оперы» («The Phantom of the Opera»). Даже в потребительском обществе с его потребительскими страстями эта история остаётся мощнейшим, берущим за душу мифом. Некоторые темы, затронутые в романе Гюго и сохранённые в либретто Пламондона, в наши дни становятся актуальными как никогда: об ищущих приюта беженцах, о расизме, о роли религии, о страхе перед неизвестностью, о месте человека в постоянно меняющемся мире:

Это новый потоп сомнительных словес,

В который рухнет всё – и храм, и Бог, и крест.

Изменяется мир для небывалых дел,

Мы долетим до звёзд – и это не предел.

И в гордыне своей, о Боге позабыв,

Разрушим старый храм и сложим новый миф.

Всему придёт свой час…

(Юлий Ким)

Но главной темой и романа, и мюзикла является, конечно же, любовь.

Виктор Гюго считал, что любовь – это есть начало и конец всех вещей, а без самой любви не могут существовать люди, предметы. Человек высшей духовной сущности ясно понимает, что когда он постигает тайны высокой любви, он становится одним из самых счастливых людей в мире.

Любовь – не сентиментальное чувство, испытать которое может всякий человек, независимо от уровня достигнутой им зрелости. Любовь не может быть без истинной человечности, самоотверженности, отваги и веры.

Любовь – не для эгоцентриков. «Смысл счастливой любви состоит в том, чтобы отдавать. Влюблённый в себя отдавать не может, он только берёт и тем неизбежно отравляет всё лучшее в любви» ().

Любовь не может существовать без красоты, красоты не только внешней, но и внутренней.

Когда Эсмеральда находилась в соборе, однажды она услышала, как пел Квазимодо. Стихи этой песни были без рифмы, мелодия также не отличалась красотой, но в неё была вложена вся душа несчастного звонаря:

Не гляди на лицо, девушка,

А заглядывай в сердце.

Сердце прекрасного юноши часто бывает уродливо.

Есть сердца, где любовь не живёт.

Девушка, сосна не красива,

И не так хороша, как тополь,

Но сосна и зимой зеленеет.

Увы! Зачем тебе петь про это?

То, что уродливо, пусть погибает;

Красота к красоте лишь влечётся,

И апрель не глядит на январь.

Красота совершенна,

Красота всемогуща,

Полной жизнью живёт одна красота…

После казни Эсмеральды Квазимодо исчез из собора, и только через два года в склепе, куда положили мёртвое тело Цыганки, нашли два скелета мужчины и женщины, один крепко обнимал другой. Судя по искривлённому позвоночнику, то был скелет Квазимодо, когда их попытались разъединить, он рассыпался…

Прошли года, а за ними века, человек вступил в третье тысячелетие, а история горбатого звонаря и прекрасной цыганки не забыта. Её будут рассказывать и пересказывать до тех пор, пока звучит на земле колокольный звон…

13. Список литературы:

Зарубежная литература: От Эсхила до Флобера:

Книга для учителя.

(Воронеж: «Родная речь», 1994 г. – 172 с.)

Всемирная история. Том 3.

Развитие культуры Франции в 14-15 веках.

(Москва: «Государственное издательство политической литературы».

1957г. – 894 с.).

3.Пьер Перроне.

«История успеха».

Творчество Гюго – неистовый французский романтизм. Он охотно поднимал социальные темы, стилистика подчёркнуто-контрастная, чувствуется острое неприятие действительности. Роман «Собор…» открыто противопоставлен действительности.

Действие романа происходит во время правления Людовика XI (XIV-XV). Людовик стремился к результату, пользе, он практичен. Клод Фроло – начитанный, учёный. Имел дело только с рукописными книгами . Ержа в руках печатную ощущает конец мира. Это характерно для романтизма. Действие происходит в Париже. Появляются главы, даётся описание Парижа XIV-XV веков. Гюго противопоставляет его современному Парижу. Те здания рукотворны, а Париж-современный – воплощение пошлости, отсутствие творческой мысли и труда. Это город, который теряет своё лицо. Центр романа – грандиозное сооружение, собор на о-ве Сите – Собор Парижской Богоматери. В предисловии к роману говорится о том, что автор зайдя в Нотр Дам разглядел на стене слово «Рок». Это дало толчок к разворачиванию сюжета.

Образ собора многозначен. Это сверхлицо. Это не только место действия, но памятник материальной и духовной культуры. Главные персонажи: архидьякон Фроло, Квазимодо, Эсмеральда. Эсмеральда думает, что она цыганка, но это не так. В центре романа, кажется, история любви и характерный треугольник, но он не важен для Гюго. Важна эволюция в умах главных героев. Клод Фроло – дьякон, почитающий себя истинным христианином, но позволяет себе то, что церковь осуждает – алхимию. Он человек рационального склада. Он скорее ответственный, чем увлекающийся. Опекун младшего брата после смерти родителей. Жан – студент, разгульный, беспутный. Фролло берёт на воспитание маленького урода, чтобы искупить грехи брата. Народ хочет утопить младенца. Квазимодо не знает иной жизни, кроме жизни в соборе. Он хорошо знает собор, все закоулки, всю жизнь служащих.

Квазимодо – фигура характерная для романтизма. Его портрет и соотношение внешности и внутреннего облика построено в контрастной манере. Его внешность откровенно отталкивающая. Но он ловок и силён. У него нет своей жизни, он раб. Квазимодо избивают и ставят к позорному столбу за то, что он хотел похитить Эсмеральду. Эсмеральда приносит Квазимодо воды. Квазимодо начинает видеть в Фроло врага, т. к. он преследует Эсмеральду. Квазимодо прячет Эсмеральду в соборе. Знакомит её с миром, где он хозяин. Но он не может спасти её от смертной казни. Он видит, как палач вешает Эсмеральду. Квазимодо толкает Фроло, он падает, но хватается за водосток. Квазимодо мог его спасти, но не спас.

Важную роль играет народ. Народные массы стихийны, ими движут эмоции, они неуправляемы. Изображены в разных эпизодах. Сначала – мистерия, праздник дураков. Конкурс на лучшую гримасу. Квазимодо избирают королём. На соборной площади помост для мистерии. Цыгане разворачивают на площади своё представление. Там же танцует Эсмеральда с козочкой (Джали). Народ пытается защитить Эсмеральду.

Другая сторона – жизнь парижского отребья. Там находят приют цыгане, туда приходит Гренгуар (поэт, женат на Эсмеральде). Эсмеральда спасает его, женившись на нём по цыганскому обычаю.

Клод Фроло от любви к Эсмеральде сходит с ума. Он требует у Квазимодо, чтобы он доставил Эсмеральду к нему. Квазимодо не удалось его похитить. Эсмеральда влюбляется в своего спасителя – Феба. Она назначает ему свидание. Фроло выслеживает Феба и уговаривает его спрятать в комнатке, рядом с той, где Феб будет встречаться с Эсмеральдой. Фроло наносит Фебу удар ножом в горло. Все думают, что это сделала цыганка. Под пытками (испанский сапог) она сознаётся в том, чего не делала. Для Феба встреча с Эсмер-й – приключение. Его любовь не искренняя. Все слова, которые он ей говорил, все признания в любви он говорил на автомате. Он их вызубрил, т. к. говорил это каждой своей любовнице. Фроло встречается с Эсмеральдой в тюрьме, где рассказывает её всё.

Эсмеральда встречает свою мать. Это оказывается женщина из Крысиной норы. Она пытается её спасти, но ей не удалось. Эсмеральду казнят на Гревской площади. Тело увезли за город в склеп Монфокон. Позже при раскопках были найдены два скелета. Один женский с переломанными позвонками и второй мужской с искревлённым позвоночником, но целый. Как только попытались их разъединить женский скелет рассыпался прахом.

Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже

Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.

Учреждение образования

Могилевский государственный университет имени А.А. Кулешова.

Факультет славянской филологии

Кафедра русской и зарубежной литературы

Курсовая работа

Композиционная роль Собора Парижской Богоматери в одноимённом романе В. Гюго

Студентки

4 курса группы "Б"

Русского отделения

Содержание

• 1. Введение
• 2. Странички истории
• 3. "Собор Парижской богоматери"
• Заключение
• Список используемых источников

1. Введение

Виктор Мари Гюго - великий французский поэт. Он прожил долгую жизнь и, благодаря своему небывалому таланту, оставил в наследство огромное количество произведений: поэзию лирическую, сатирическую, эпическую, драму в стихах и прозе, литературно - критические статьи, огромное количество писем. Его творчество простирается на три четверти XIX века. Его влияние на развитие Французской литературы колоссально. Некоторые критики сопоставляют его с А.С. Пушкиным в русской литературе. В. Гюго - основатель и руководитель французского революционного романтизма. Он был романтиком с начала своей литературной карьеры и оставался им до конца своей жизни.

"Собор Парижской богоматери" написанный В. Гюго в 1831 году стал лучшим образцом исторического романа, вобравшим в себя живописно воссозданную разнообразную картину средневековой французской жизни.

Критическая оценка В. Скотта, вызванная несогласием французского писателя с творческим методом "отца исторического романа", свидетельствовала о том, что Гюго стремился создать исторический роман особого типа, стремился открыть новую сферу модного жанра.

В этом романе надеялся, всё будет исторически чётким: обстановка, люди, язык, причем не это важно в книге. Если есть в ней достоинства, то только благодаря тому, что она плод воображения.

На мировоззрение Гюго не могло не оказать влияние те события, что происходили вокруг его. С этой стороны, как смелое идейное и художественное новаторство, и интересен роман "Собор Парижской богоматери, явившийся откликом на современные Гюго политические события, хотя он и обращается в своём произведении к средним векам, к концу XV века."

Сам "Собор Парижской богоматери" является важным связующим звеном для всех персонажей, всех событий романа, являясь выражением души народа и философии эпохи.

В своём романе автор выступил с антиклерикальных позиций.

Аббат Ламенне, хотя и хвалил Гюго за богатство воображения, но упрекал за недостаток католицизма.

Гюго не боится предельно ярких, ослепляющих красок, сгущения, преувеличения. Но роман Гюго неизмеримо возвышается над мутным потоком "романов ужаса". Всё в романе имеет реальное, вполне "земное" объяснение. Цель автора пробудить в читателе чувство прекрасного, чувство человечности, пробудить протест против кошмаров прошлого, ещё тяготеющих над современностью.

Роман завоевал сердца читателей не только во Франции, но и во всём мире.

2. Странички истории

В.Г. Белинский писал: "Увы! Тотчас после июльских происшествий этот бедный народ ненароком увидел, что его положение нисколько не улучшилось, а значительно ухудшилось. А между тем вся эта историческая комедия была придумана во имя народа и для блага народа!"

Июльская революция оказала серьёзное воздействие на писателей Франции, помогла им определить их политические и творческие принципы.

Стремление осмыслить минувшую эпоху заставило многих писателей обратиться к историческому прошлому. Очерчивая облик Парижа XV века, Гюго изображает социальные конфликты прошлого, народную вражду к королевской власти, к феодалам, к католическому духовенству. Это помогло писателю глубже постигнуть настоящее, увидеть его связь с прошлым, найти те замечательные традиции, в которых воплотился неумирающий народный гений.

Белинский назвал XIX век "по преимуществу историческим", имея ввиду возникший после французской буржуазной революции широкий интерес к истории и отражение его в художественной литературе. Справедливость этого определения подтверждает, в частности, французская литература, где в первые десятилетия XIX века было создано немало исторических драм и исторических романов.

Интерес к национальной истории был порожден во Франции политической борьбой, вызванной буржуазной революцией XVIIIстолетия. Увлечение историей было свойственно в это время как представителям либеральной буржуазии, так и идеологам реакционного дворянства. Однако, пытаясь осмыслить ход национальной истории, представители разных классов приходили к глубоко различным выводам. Дворянство, надеясь на возврат былых привилегий, извлекало из прошлого - как и из непримиримых конфликтов настоящего - аргументы против революции; буржуазия, всматриваясь в уроки истории, доказывала необходимость расширения её привилегий.

Нарождающаяся романтическая литература начинает изображать историческое прошлое Франции, интерес к которому поддерживался не простым любопытством читателей, но теми общественными преобразованиями, которые были порождены буржуазной революцией.

Передовые писатели в противоположность неоклассикам, черпавшим свои сюжеты из древней истории и мифологии, обращались к минувшим временам жизни своего народа. При этом большое влияние на писателей оказывают, с одной стороны, Вальтер Скотт, а с другой стороны - французские буржуазные историки периода реставрации, которые пытались раскрыть сущность событий в их последовательном развитии и выдвинули проблему исторических закономерностей.

Развитие буржуазной историографии во Франции в 20-х годах XIX века было ознаменовано появлением ряда трудов, в которых нашла своё отражение идея прогресса в поступательном движении человеческого общества. Огюстьен Тьерри, характеризуя свои принципы исторического исследования, замечал: "Каждый из нас, людей XIX века, знает гораздо больше, чем Вели и Мабли, даже больше, чем сам Вольтер, о разных восстаниях и победах, о крушениях монархии, об упадке и возвышении династий, о демократических революциях, о прогрессивных движениях и реакциях".

Идея закономерности исторического развития, выдвинутая учёными историками 20-х годов, вполне соответствовала интересам буржуазного класса в тот момент, когда его позиции не были ещё окончательно завоёваны и упрочены. Это и создавало благоприятную почву для объективного воплощения во французском историческом романе, созданном писателями прогрессивного направления, идеи общественного развития . Новая концепция, опираясь на уроки прошлого, должна была обосновать правомерность господства буржуазного класса. Одновременно романтики реакционного лагеря пишут ряд произведений, полных мрачного пессимизма в оценке исторических событий, связанных, так или иначе, с демократическими движениями.

Интерес к исторической теме появляется у Гюго уже в ранний период творчества, когда он пишет первый вариант повести "Бюг-Жаргаль". Исторические лица и события предстают в его одах, в романе "Ганн Исландец", в драме "Кромвель" и других произведениях.

Во второй половине 20-х годов во Франции было издано несколько десятков исторических романов и драм. Значительное большинство этих произведений вскоре оказалось забытым, но лучшим из них суждено было сыграть свою роль в литературе. К таким лучшим образцам исторического жанра относится и известный роман Бальзака "Шуаны, или Бретань в 1799 году" (1829). Обращаясь к событиям ещё недавнего прошлого, Бальзак создал реалистическую картину борьбы республиканских войск против возглавляемого дворянами монархического восстания бретанских крестьян.

Романтическая критика уделяла большое внимание произведениям исторического жанра, она утверждала, что сюжеты исторических романов можно черпать из различных веков.

Кроме "Шуанов" Бальзака, в конце 20-х и начале 30-х годов появляются романы, повести, мемуары, изображавшие ещё памятные людям того времени события французской буржуазной революции XVIII века. Эта эпоха вызывала особенный интерес у прогрессивных романтиков. Как было отмечено, в 20-х годах французские писатели и критики различных направлений уделяют исключительное внимание историческим романам В. Скотта. Хотя многие художественные приёмы Вальтера Скотта нашли своё отражение в творческой практике романистов 20-х годов, не следует всё же преувеличивать степень его влияния на французских писателей и смешивать исторические произведения, созданные "шотландским бардом", с историческими романами, выросшими на французской национальной почве.

В статье, посвящённой критическому разбору романа "Квентин Дорвард" (1823), Гюго высоко оценивает творчество шотландского романиста. Он считает, что В. Скотт создал роман нового типа, в котором объединил вместе роман психологический и авантюрный, исторический и бытоописательный, философию истории, готику, драматическое действие и лирический пейзаж, то есть все виды художественного творчества. Вместе с тем, давая восторженную оценку "Квентину Дорварду", Гюго подчёркивает, что возможности исторического романа отнюдь не исчерпаны произведениями В. Скотта. Исторический роман, представленный образцами В. Скотта, он рассматривал как переходную форму "от современной литературы к грандиозным романам, к величественным эпопеям в стихах и прозе, которые нам обещает и даст наша поэтическая эра".

Полагая, что французский исторический роман будет в значительной степени отличаться от романов В. Скотта, Гюго писал: "После живописного, но прозаического романа В. Скотта остаётся создать другой роман, на наш взгляд, ещё более прекрасный и грандиозный. Этот роман одновременно драма и эпопея, живописный и в то же время поэтичный, реальный и одновременно идеальный, правдивый и монументальный, и он приведёт от Вальтера Скотта обратно к Гомеру."

Гюго был убежден, что писатели его эпохи создадут оригинальные произведения, в которых будет отражена " моральная философия истории". Нетрудно заметить, что восхваляя В. Скотта за его живописные романы, французский писатель спорил с ним, противопоставляя методу шотландского романиста свой романтический метод.

Гюго затрагивает в этой статье также вопросы, важные для формирования его эстетических принципов и собственной творческой практики. Так он говорит о месте писателя в обществе и выдвигает задачи, которые романист должен разрешать на историческом материале. "Какова должна быть задача романиста? Выразить в интересной фабуле полезную истину". Связывая таким образом деятельность писателя с социальной жизнью, Гюго полагал, что для писателя было бы пагубным изолировать свою личную жизнь от жизни общества. Вследствие этого выбор сюжета исторического произведения и его трактовка должны содержать в себе наставления для современности. И Гюго ценил В. Скотта прежде всего за то, что он был не "хроникером", а романистом, у которого точное описание нравов и деталей баты сочеталось с важными философскими и нравственными идеями: "Никто из романистов не таил большего поучения под большей прелестью, большей правды под покровом вымысла". Говоря об изображении в "Квентине Дорварде" Людовика XI и его встрече с Карлом Смелым, Гюго раскрывает своё отношение к проблеме исторической правды в литературе: "История об этом кое-что повествует; но здесь я предпочитаю верить роману, а не истории, потому что моральную правду я ставлю выше правды исторической."

Так в этой статье Гюго подошёл к одному из важнейших принципов романтической эстетики, ставящей творческое воображение художника выше "мелочных" исторических фактов, разрешающей художнику переставлять по своей воле конкретные исторические факты в соответствии со своей собственной исторической концепцией.

Эта мысль была развита также и в одной из статей журнала "Глоб" (1828), к которой автор утверждал, что: "…роман есть лишь средство заново писать историю при помощи воображения. Целью его не является точно передать внешние подробности событий, раскрыть тайну загадочных происшествий, но осветить моральную сторону истории, пополнить забывчивость или невежество летописцев, воссоздавая в своеобразной индукции, в которой критика участвует меньше, чем воображение, или совокупность общих явлений, определяющих состояние общества, представленного вымышленными лицами, или характер реальных лиц, драматически осмысленных и помещённых в обыденную домашнюю жизнью.

Что касается исторических событий романа, то писатель совсем отказался от их изображения, чтобы устранить все преграды к свободному изображению истории. В романе указано только одно историческое событие (приезд послов для заключения брака дофина и Маргариты Фландрской в январе 1482г.) и исторические персонажи (король Людовик XIII, кардинал Бурбонский) оттеснены на второй план многочисленными вымышленными персонажами. Правда, ни одно из имён второстепенных действующих лиц, в том числе Пьер Гренгуар, не выдумано Гюго, все они взяты из старинных источников, что говорит о тщательной подготовке писателя над романом.

3. "Собор Парижской богоматери"

"Собор Парижской богоматери" ("Notre-Dame de Paris") - первый большой роман Гюго, который был тесно связан с историческими повествованиями эпохи.

Замысел романа относится к 1828 году; именно этим годом датирован план произведения, в котором уже намечены образы цыганки Эсмеральды, влюблённых в неё поэта Гренгуара и аббата Клода Фролло. По этому первоначальному плану Гренгуар спасает Эсмеральду, брошенную в железную клетку по приказу короля, и идёт вместо неё на виселицу, в то время как Фролло, разыскав Эсмеральду в цыганском таборе, передаёт её в руки палачей. Позднее Гюго несколько расширил план романа. В начале 1830 года в заметках на полях плана появляется запись - имя капитана Феба де Шатопера.

К непосредственной работе над книгой Гюго приступил в конце июля 1830 года, но июльская революция прервала его деятельность, возобновить которую он смог только в сентябре. В. Гюго начал работу над романом по договору с издателем Госленом. Издатель грозился взыскать с автора по тысяче франков за каждую просроченную неделю. Каждый день был на счету, а тут в хлопотах неожиданного переезда на новую квартиру потеряны все записи и наброски, пропал весь подготовленный труд, и ни строчки ещё не написано.

Хотя в начале 30-х годов автор "Собора Парижской богоматери" и являлся ещё сторонником конституционной монархии, он уже отрицательно относился к королевскому абсолютизму и дворянскому сословию, занимавшему господствующее положение во Франции XV века, к которому отнесены события, излагаемые в романе. В конце периода реставрации наряду с антидворянскими идеями яркое выражение находят у Гюго также новые для него антиклерикальные убеждения. Благодаря этому роман о далёком историческом прошлом звучал весьма актуально в условиях того времени, когда во Франции стала на повестке дня борьба с дворянской и церковной реакцией.

Роман закончен на две недели раньше назначенного срока. 14 января 1831 года дописана последняя строка. Гюго глядит на гору исписанных листков. Вот что может заключать в себе бутылка чернил!

Первой читательницей рукописи стала жена издателя. Этой просвещённой даме, занимавшейся переводами с английского, роман показался чрезвычайно скучным. Гослен не замедлил передать широкой огласке отклик своей супруги: "Не буду больше полагаться на известные имена, того и гляди потерпишь убытки из-за этих знаменитостей". Однако печатание книги не задержалось. "Собор Парижской богоматери" вышел в свет 13 февраля 1831 года

"Собор Парижской богоматери" - произведение, отражающее прошлое сквозь призму воззрений писателя - гуманиста XIX века, стремившегося осветить "моральную сторону истории" и подчеркнуть те особенности событий прошлого, которые поучительны для современности.

Гюго писал свой роман в период подъёма и победы демократического движения, ознаменовавшего окончательным падением династии Бурбонов. Не случайно автор придал исключительное значение фигуре ремесленника Жака Копеноля, представляющего интересы вольного города Гента.

Собственно романтические черты романа проявились в ярко выраженной контрастности "Собора", резком противопоставлении положительных и отрицательных характеров, неожиданном несоответствии внешнего и внутреннего содержания человеческих натур. Однако "средневековый", "археологический" роман, где с особой тщательностью выписывает автор темноту Фролло, экзотический наряд Эсмеральды. Той же цели служит скрупулёзно разработанная лексика, отражающая язык, на котором говорили все слои общества, здесь встречается и терминология из области архитектуры, латыни, архаизмы, арготизмы толпы Двора чудес, смесь испанского, итальянского и латинского. Гюго использует развёрнутые сравнения, антитезы, проявляет изумительную изобретательность в употреблении глаголов. Признаком романтизма являются и изумительные характеры в чрезвычайных обстоятельствах. Главные персонажи - Эсмеральда, Квазимодо и Клод Фролло - воплощение того или иного качества. Уличная плясунья Эсмеральда символизирует нравственную красоту простого человека, красавец Феб - светское общество, внешне блестящее, внутренне опустошенное, эгоистичное и вследствие этого бессердечное; средоточием мрачных сил является Клод Фролло, представитель католической церкви . В Квазимодо воплотилась демократическая идея Гюго: уродливый и отверженный по социальному статусу, звонарь собора оказывается существом наиболее высоконравственным. Этого нельзя сказать о людях, занимающих высокое положение в общественной иерархии (сам Людовик XI, рыцари, жандармы, стрелки - "цепные псы" короля. Таковы нравственные ценности, установленные писателем в романе и отразившиеся в романтическом конфликте высокого или низкого, где низкое - король, правосудие, религия, т.е. всё то, что относится к "старому строю", а высокое - в облике простолюдинов. И в Эсмеральде, и в Квазимодо, и в отверженных Двора чудес автор видит народных героев романа, полных нравственной силы и полных гуманизма. Народ в понимании автора это не просто пустая масса, это грозная сила, в слепой активности которой проблема идеи справедливости. В идее штурма Собора народными массами заключен намёк Гюго на близившийся штурм Бастилии в 1789 году, на "час народный", на революцию.

Очень важно знать обстановку создания этого романа, начатого накануне революции 1830 года. Жена Гюго, оставившая о нём свои воспоминания, писала следующее: "Великие политические события не могут не оставить глубокого следа в чуткой душе поэта. Гюго только что поднявший восстание и воздвигший баррикады в театре, понял теперь яснее, чем когда либо, что все проявления прогресса тесно связаны между собой и что, оставаясь последовательным, он должен принять и в политике то, чего добился в литературе." Героизм, проявленный народом во время "трех славных дней", как называли тогда дни баррикадных боев, решивших участь Бурбонов, настолько захватил Гюго, что он должен был прервать начатую работу над "Собором…". "Невозможно забаррикадироваться от впечатлений внешнего мира, - писал он Ламартину, - В подобный момент нет больше ни искусства, ни театра, ни поэзии… Политика становится вашим дыханием". Однако вскоре Гюго возобновил работу над романом, запершись дома с бутылкой чернил и даже закрыв на ключ одежду, чтобы не выходить на улицу. Через пять месяцев, в январе 1831 года, как было обещано издателю, он положил на стол готовую рукопись. Немудрено, что в этом романе, созданном на гребне революции, запечатлелось восхищение автора героизмом и творческим гением французского народа, стремление найти в далекой истории зачатки его будущих великих деяний.."

День 6 января 1482 г., избранный Гюго для начальных глав его исторического романа, дал ему возможность сразу погрузить читателя в атмосферу красочной и динамичной средневековой жизни, какой ее видели романтики, прием фламандских послов по случаю бракосочетания французского дофина с Маргаритой Фландрской, народные празднества, устроенные в Париже, потешные огни на Гревской площади, церемония посадки майского деревца у Бракской часовни, представление мистерии средневекового поэта Гренгуара, шутовская процессия во главе с папой уродов, воровской притон Двора чудес, расположившийся в глухих закоулках французской столицы…

Недаром современники Гюго упрекали его за то, что в его "Соборе…" недостаточно католицизма. Так говорил, например аббат Ламенне, хотя и хвалил Гюго за богатство воображения; Ламартин же, назвавший Гюго "Шекспиром романа", а его "Собор…" - "колоссальным произведением", "эпопеей средневековья", писал ему с некоторым удивлением, что в его храме "есть все, что угодно, только в нем нет ни чуточки религии".

Гюго восхищается собором не как оплотом веры, а как "огромной каменной симфонией", как "колоссальным творением человека и народа"; для него этот чудесный результат соединения всех сил эпохи, где в каждом камне видна "принимающая сотни форм фантазия рабочего, направляемая гением художника". Великие произведения искусства, по мысли Гюго, выходят из глубин народного гения: "… Крупнейшие памятники прошлого - это не столько творения отдельной личности, сколько целого общества; это скорее всего следствие творческих усилий народа, чем блистательная вспышка гения… Художник, личность, человек исчезают в этих огромных массах, не оставляя после себя имени творца; человеческий ум в них своё выражение и свой общий итог. Здесь время - зодчий, а народ - каменщик".

Если романтики старшего поколения видели в готическом храме выражение мистических идеалов средневековья и связывали с ним стремление уйти от житейских страданий в лоно религии и потусторонних мечтаний, то для Гюго средневековая готика - это, прежде всего замечательное народное искусство, выражение талантливой народной души со всеми чаяниями, страхами и верованиями своего времени. Вот почему собор является в романе ареной отнюдь не мистических, а самых житейских страстей. Вот почему так неотделим от собора несчастный подкидыш - звонарь Квазимодо. Он, а не мрачный священнослужитель Клод Фролло, является его подлинной душой. Он лучше чем кто бы то ни было понимает музыку его колоколов, ему кажутся родственными фантастические изваяния его порталов. Именно он - Квазимодо - "вливал жизнь в это необъятное здание", говорит автор.

Главным идейно-композиционным стержнем романа "Собор Парижской богоматери" является любовь к цыганке Эсмеральде двух героев: архидиакона собора Клода Фролло и звонаря собора Квазимодо. Главные герои романа выходят из самой гущи народной толпы, которая играет решающую роль во всей концепции романа, - уличная танцовщица Эсмеральда и горбатый звонарь Квазимодо. Мы встречаемся с ними во время народного празднества на площади перед собором, где Эсмеральда танцует и показывает фокусы с помощью своей козочки, а Квазимодо возглавляет шутовскую процессию как король уродов. Оба они так тесно связаны с живописной толпой, которая их окружает, что кажется будто художник лишь на время извлёк их из неё, чтобы толкнуть на сцену и сделать главными персонажами своего произведения.

Эсмеральда и Квазимодо представляют как бы два разных лика этой многоголосой толпы.

a. Эсмеральда

Красавица Эсмеральда олицетворяет собой всё доброе, талантливое, естественное и красивое, что несёт в себе большая душа народа, а противоположность мрачному средневековому аскетизму, насильно внушаемому народу фанатиками церкви. Недаром она так жизнерадостна и музыкальна, так любит песни, танец и саму жизнь, эта маленькая уличная танцовщица. Недаром она так целомудренна и вместе с тем так естественна и прямодушна в своей любви, так беспечна и добра со всеми, даже с Квазимодо, хотя он и внушает ей непреодолимый страх своим уродством. Эсмеральда - настоящее дитя народа, её танцы дают радость простым людям, её боготворит беднота, школяры, нищие и оборванцы из Двора чудес. Эсмеральда - вся радость и гармония, её образ так и просится на сцену, и не случайно Гюго переработал свой роман для балета "Эсмеральда", который до сих пор не сходит с европейской сцены.

"…Была ли эта юная девушка человеческим существом, феей или ангелом, этот Гренгуар, сей философ-скептик, сей иронический поэт, сразу определить не мог, настолько был он очарован ослепительным видением.

Она была невысока ростом, но казалась высокой - так строен был её тонкий стан. Она была смугла, но нетрудно было догадаться, что днём её кожа отливала тем чудесным золотым оттенком, который присущ андалузкам и римлянкам. Маленькая ножка тоже была ножкой андалузки, - так легко ступала она в своём узком изящном башмачке. Девушка плясала, порхала, кружилась на небрежно брошенном ей под ноги старом персидском ковре, и всякий раз, когда её сияющее лицо возникало перед вами, взгляд её больших черных глаз ослеплял вас, как молния.

Взоры всей толпы были прикованы к ней, все рты разинуты. Она танцевала под рокотание бубна, который её округлые девственные руки высоко возносили над головой. Тоненькая, хрупкая, с обнаженными плечами и изредка мелькавшими из - под юбочки стройными ножками, черноволосая, быстрая, как оса, в золотистом, плотно облегавшем её талию корсаже, в пестром раздувавшемся платье, сияя очами, она воистину казалась существом неземным…."

б. Квазимодо

Другой демократический герой романа - подкидыш Квазимодо олицетворяет скорее страшную силу, таящуюся в народе, ещё тёмном, скованном рабством и предрассудками, но великом и самоотверженном в своём беззаветном чувстве, грозном и мощном в своей ярости. Которая поднимается порой, как гнев восставшего титана, сбрасывающего с себя вековые цепи.

Клод Фролло "окрестил своего приёмыша и назвал его "Квазимодо" - то ли память того дня, когда нашёл его (у католиков первое воскресенье после пасхи, Фомино воскресенье; а по латыни означает "как будто бы", "почти".), то ли желая этим именем выразить, насколько несчастное маленькое создание несовершенно, насколько начерно сделано. Действительно, Квазимодо, одноглазый, горбатый, был лишь почти человеком."

Образ Квазимодо является художественным воплощением теории романтического гротеска. Невероятное и чудовищное преобладает здесь над реальным. Прежде всего, это относится к гиперболизации уродства и всяческих несчастий, обрушившихся на одного человека.

"…Трудно описать этот четырёхгранный нос, подковообразный рот, крохотный левый глаз, почти закрытый щетинистой рыжей бровью, в то время как правый совершенно исчезал под громадной бородавкой, обломанные кривые зубы, напоминавшие зубцы крепостной стены, эту растрескавшуюся губу, над которой нависал, точно клык слона, один из зубов, этот раздвоенный подбородок… Но ещё труднее описать ту смесь злобы, изумления, грусти, которые отражались на лице этого человека. А теперь попробуйте себе это представить в совокупности!

Одобрение было единодушным. Толпа устремилась к часовне. Оттуда с торжеством вывели почтенного папу шутов. Но теперь изумление и восторг толпы достигли наивысшего предела. Гримаса была его настоящим лицом.

Вернее, он весь представлял собой гримасу. Громадная голова, поросшая рыжей щетиной; огромный горб между лопаток и другой, уравновешивающий его, - на груди; бёдра настолько вывихнутые, что ноги его могли сходиться в коленях, странным образом напоминая собой впереди два серпа с соединёнными рукоятками; широкие ступни, чудовищные руки. И, несмотря на это уродство, во всей его фигуре было какое-то грозное выражение силы, проворства и отваги, - необычайное исключение из того общего правила, которое требует, чтобы сила, подобно красоте, проистекала из гармонии… "

Квазимодо "весь представляет собой гримасу". Он родился "кривым, горбатым, хромым"; затем от колокольного звона лопнули его барабанные перепонки - и он оглох. К тому же глухота сделала его как бы немым ("Когда необходимость принуждала его говорить, язык его поворачивался неуклюже и тяжело, как дверь на ржавых петлях"). Душу его, скованную в уродливом теле, художник образно представляет, как "скрюченную и захиревшую" подобно узникам венецианских тюрем, которые доживали до старости, "согнувшись в три погибели в слишком узких и слишком коротких каменных ящиках".

При этом Квазимодо - предел не только уродства, но и отверженности: "С первых же своих шагов среди людей он почувствовал, а затем и ясно осознал себя существом отверженным, оплёванным, заклеймённым. Человеческая речь для него была либо издёвкой, либо проклятием". Так гуманистическая тема отверженных, без вины виноватых, проклятых несправедливым людским судом, развертывается уже в первом значительном романе Гюго.

Гротеск у Гюго является "мерилом для сравнения" и плодотворным "средством контраста". Этот контраст может быть внешним или внутренним или и тем и другим вместе. Уродство Квазимодо, прежде всего резко контрастирует с красотой Эсмеральды. Рядом с ним она кажется особенно трогательной и прелестной, что наиболее эффектно выявляется в сцене у позорного столба, когда Эсмеральда приближается к страшному, озлобленному и мучимому нестерпимой жаждой Квазимодо, чтобы дать ему напиться (" Кого бы не тронуло зрелище красоты, свежести, невинности, очарования и хрупкости, пришедшей в порыве милосердия на помощь воплощению несчастья, уродства и злобы! У позорного же столба это зрелище было величественным".

Уродство Квазимодо контрастирует ещё более с его внутренней красотой, которая проявляется в беззаветной и преданной любви к Эсмеральде. Кульминационным моментом в раскрытии подлинного величия его души становится сцена похищения Эсмеральды, приговорённой к повешению, - та самая сцена, которая привела в восторг окружающую их обоих народную толпу: "… в эти мгновения Квазимодо воистину был прекрасен. Он был прекрасен, этот сирота, подкидыш, … он чувствовал себя величественным и сильным, он глядел в лицо этому обществу, которое изгнало его, но в дела которого он так властно вмешался; глядел в лицо этому человеческому правосудию, у которого вырвал добычу, всем этим тиграм, которым лишь оставалось лязгать зубами, этим приставам, судьям и палачам, всему этому королевскому могуществу, которое он, ничтожный, сломил с помощью всемогущего бога."

Нравственное величие, преданность и душевная красота Квазимодо ещё раз выступят во всей своей силе в самом конце романа, когда не сумев уберечь Эсмеральду от её главного врага - архидиакона Клода Фролло, всё же добившегося казни несчастной цыганки, Квазимодо приходит умереть возле её трупа, обретая свою любимую только в смерти.

Знаменательно, что нравственную идею романа, связанную главным образом с Квазимодо, прекрасно понял и высоко оценил Ф.М. Достоевский. Предлагая перевести на русский язык "Собор Парижской богоматери", он писал в 1862 году в журнале "Время", что мыслью этого произведения является "восстановление погибшего человека, задавленного несправедливо гнётом обстоятельств.… Эта мысль - оправдание униженных и всеми отринутых парий общества… Кому не придёт в голову, - писал далее Достоевский, - что Квазимодо есть олицетворение угнетённого и презираемого средневекового народа французского, глухого и обезображенного, одарённого только страшной физической силой, но в котором просыпается наконец любовь и жажда справедливости, а вместе с ними и сознание своей правды и ещё непочатых бесконечных сил своих… Виктор Гюго чуть ли не главный провозвестник этой идеи "восстановления" в литературе нашего века. По крайней мере , он первый заявил эту идею с такой художественной силой в искусстве".

Таким образом Достоевский также подчёркивает, что образ Квазимодо является символом, связанным с демократическим пафосом Гюго, с его оценкой народа как носителя высоких нравственных начал.

в. Клод Фролло

Но если именно этих униженных и всеми откинутых парий общества - таких, как Квазимодо или Эсмеральда, Гюго наделяет лучшими чувствами: добротой, чистосердечием, самоотверженной преданностью и любовью, то их антиподов, стоящих у кормила духовной и светской власти, подобно архидиакону собора Парижской богоматери Клоду Фролло или королю Людовику XI, он рисует, напротив, жестокими, эгоцентричными, полными равнодушия к страданиям других людей.

Архидиакон Клод Фролло, как и Квазимодо, является гротескным персонажем романа. Если Квазимодо пугает своим внешним уродством, то Клод Фролло вызывает ужас тайными страстями, которые обуревают его душу. "Отчего полысел его широкий лоб, отчего голова его всегда была опущена?.. Какая тайная мысль кривила горькой усмешкой его рот, в то время как нахмуренные брови сходились, словно два быка, готовые ринуться в бой?.. Что за тайное пламя вспыхивало порой в его взгляде?..." - такими страшными и загадочными словами представляет его с самого начала художник.

В лице одного из главных персонажей романа, учёного схоласта Клода Фролло, он показывает крах догматизма и аскетизма. Мысль Клода бесплодна, в его науке нет творческой силы Фауста, она ничего не создаёт. Отпечаток смерти и запустения чувствуется в его келье, где он ведёт свою работу: "…на столе лежали циркули и реторты. С потолка свисали скелеты животных… Человеческие и лошадиные черепа лежали на манускриптах… На полу, без всякой жалости к хрупкости их пергаментных страниц, были накиданы груды огромных раскрытых фолиантов. Словом, тут был собран весь сор науки. И на всём этом хаосе - пыль и паутина".

Католический священник, связанный обетом целомудрия и ненавидящий женщин, но снедаемый плотским вожделением к красавице цыганке, учёный богослов, который предпочёл чернокнижие и страстные поиски секрета добывания золота истинной вере и милосердию, - так раскрывается мрачный образ парижского архидиакона, играющий чрезвычайно важную роль в идейной и художественной концепции романа.

Клод Фролло - настоящий романтический злодей, охваченный всепоглощающей и губительной страстью. Эта злая, извращённая и в полном смысле слова демоническая страсть способна лишь на страшную ненависть и иступленное вожделение. Страсть священника губит не только ни в чём не повинную Эсмеральду, но и его собственную мрачную и смятенную душу.

Учёного архидиакона, являющегося самым интеллектуальным героем романа, автор сознательно наделяет способностью к самоанализу и критической оценке своих поступков. В противоположность косноязычному Квазимодо он способен на патетические речи, а внутренние монологи раскрывают обуревающие его порывы чувств и греховных мыслей. Охваченный порочной страстью, он доходит до отрицания церковных установлений и самого бога: "Он прозрел свою душу и содрогнулся… Он думал о безумии вечных обетов, о тщете науки, веры, добродетели, о ненужности бога"; затем он открывает, что любовь, которая в душе нормального человека порождает только добро, оборачивается "чем - то чудовищным" в душе священника, и сам священник "становится демоном"

(так Гюго покушается на святая святых католицизма, отрицая нравственный смысл аскетического подавления естественных влечений человека). "Учёный - я надругался над наукой; дворянин - я опозорил своё имя; священнослужитель - я превратил требник в подушку для похотливых грёз; я плюнул в лицо своему богу! Всё для тебя, чаровница!" - в исступлении кричит Клод Фролло Эсмеральде. А когда девушка с ужасом и отвращением его отталкивает, он посылает её на смерть.

Клод Фролло - один из самых злобных и трагических характеров "Собора Парижской богоматери", и недаром ему уготован столь страшный и трагический конец. Автор не просто убивает его рукой разъярённого Квазимодо, который, поняв, что именно архидиакон был причиной гибели Эсмеральды, сбрасывает его с крыши собора, но и заставляет его принять смерть в жестоких мучениях. Поразительна зримость страдания, которой Гюго достигает в сцене гибели архидиакона, висящего над бездной с сомкнутыми веками и стоящими дыбом волосами!

Образ Клода Фролло порождён бурной политической обстановкой, в которой был создан роман Гюго. Клерикализм, бывший главной опорой Бурбонов и режима Реставрации, вызывал жестокую ненависть накануне и в первые годы после июльской революции у самых широких слоёв Франции. Заканчивая свою книгу в 1831 году Гюго мог наблюдать, как разъярённая толпа громила монастырь Сен - Жермен - Л Оксеруа и дворец архиепископа в Париже и как крестьяне сбивали кресты с часовен на больших дорогах . Образом архидиакона открывается целая галерея фанатиков, палачей и изуверов католической церкви, которых Гюго будет разоблачать на всём протяжении своего творчества.

г. Людовик XI

"…Держа в руках длинный свиток, он с непокрытой головой стоял за креслом, в котором, неуклюже согнувшись, закинув ногу на ногу и облокотившись о стол, сидела весьма убого одетая фигура. Вообразите себе в этом пышном, обитом кордовской кожей кресле угловатые колени, тощие ляжки в поношенном трико из чёрной шерсти, туловище, облачённое в фланелевый кафтан, отороченный облезлым мехом, и в качестве головного убора - старую засаленную шляпу из самого скверного сукна, с прикреплёнными вокруг всей тульи свинцовыми фигурками. Прибавьте к этому грязную ермолку, почти скрывавшую волосы, - вот и всё, что можно было разглядеть в этой сидевшей фигуре. Голова этого человека так низко склонилась на грудь, что лицо тонуло в тени и виднелся лишь кончик длинного носа, на который падал лучик света. По его иссохшим морщинистым рукам нетрудно было догадаться, что он старик. Это был Людовик XI"

Он, не менее жестокий палач, чем парижский архидиакон решает судьбу бедной цыганки в романе. Показав широко и многообразно весь фон средневековой общественной жизни, Гюго не сказал бы всего, что должно, если бы не ввел в произведение этой знаменательной для французского средневековья фигуры - Людовика XI.

Однако к изображению действительно существовавшего Людовика XI, которого Гюго ввёл в своё "произведение воображения, каприза и фантазии", он подошёл иначе, чем к изображению вымышленных персонажей романа. Чудовищная гротескность Квазимодо, поэтичность Эсмеральды, демонизм Клода Фролло уступают место точности и сдержанности, когда к концу романа писатель подходит к воссозданию сложной политики, дворцовой обстановки и ближайшего окружения короля Людовика.

Венценосец во фланелевых штанах, с беззубым ртом и настороженным взглядом лисицы тщательно подсчитывает каждое су, проверяя статьи расходов. Цена прутьев железной клетки для него важнее, чем жизнь узника, заключённого в этой клетке. С холодной жестокостью приказывает он своему приспешнику стрелять в бунтующую толпу, вздёрнуть на виселицу цыганку Эсмеральду: "Хватай их, Тристан! Хватай этих мерзавцев! Беги, друг мой Тристан! Бей их!.. Раздавите чернь. Повесьте колдунью".

Примечательно, что никакая дворцовая пышность и никакой романтический антураж не сопровождают в романе фигуру короля. Ибо Людовик XI, завершивший объединение французского королевства, раскрывается здесь скорее как выразитель буржуазного, а не феодального духа времени. Опираясь на буржуазию и на города, этот хитрый и умный политик вёл упорную борьбу за подавление феодальных притязаний с целью укрепления своей неограниченной власти.

В полном соответствии с историей, Людовика XI показан в романе как жестокий, лицемерный и расчётливый монарх, который чувствует себя лучше всего в маленькой келье одной из башен Бастилии, носит потёртый камзол и старые чулки, хотя, не жалея, тратит деньги на своё любимое изобретение - клетки для государственных преступников, метко прозванные народом "дочурками короля".

При всей реалистичности этой фигуры автор "Собора Парижской богоматери" и здесь не забывает подчеркнуть резкий контраст между внешним благочестием и крайней жестокостью и скупостью короля. Это прекрасно выявляется в характеристике, которую даёт ему поэт Гренгуар:

"Под властью этого благочестивого тихони виселицы так и трещат от тысяч повешенных, плахи от проливаемой крови, тюрьмы лопаются, как переполненные утробы! Одной рукой он грабит, другой вешает. Этот прокурор господина Налога и государыни Виселицы".

Введя вас в королевскую келью, автор делает читателя свидетелем того, как король разражается гневной бранью, просматривая счета на мелкие государственные нужды, но охотно утверждает ту статью расходов, которая требуется для свершения пыток и казней. ("…Вы нас разоряете! На что нам такой придворный штат? Два капеллана по десять ливров в месяц каждый и служка в часовне по сто су! Камер-лакей по девяносто ливров в год! Четыре стольника по сто двадцать ливров в год каждый! Надсмотрщик за рабочими, огородник, помощник повара, главный повар, хранитель оружия, два писца для ведения счетов по десять ливров в месяц каждый! Конюх и его два помощника по двадцать четыре ливра в месяц! Старший кузнец - сто двадцать ливров! А казначей - тысяча двести ливров! Нет, это безумие! Содержание наших слуг разоряет Францию!

Анри Кузену - главному палачу города Парижа, выдано шестьдесят парижских су на покупку им, согласно приказу большого широкого меча для обезглавливания и казни лиц, приговорённых к этому правосудием за их провинности, а также на покупку ножен и всех полагающихся к нему принадлежностей; а равным образом и на починку и подновление старого меча, треснувшего и зазубрившегося при совершении казни над мессиром Людовиком Люксембургским, из чего со всей очевидностью следует…

Довольно, - перебил его король. - Очень охотно утверждаю эту сумму. На такого рода расходы я не скуплюсь. На это никогда не жалел денег.", - заявляет он.)

Но особенно красноречива реакция французского монарха на восстание парижской черни, поднявшейся, чтобы спасти от королевского и церковного "правосудия" бедную цыганку, ложно обвинённую в колдовстве и убийстве.

Создавая как бы художественную энциклопедию средневековой жизни, Гюго недаром вводит в роман целую армию парижской голодьбы, нашедшей пристанища в диковинном дворе чудес в центре старого Парижа. На протяжении всего средневековья нищие и бродяги были ферментом возмущения и бунта против высших феодальных сословий. Королевская власть с самого начала своего существования повела борьбу с этой непокорной массой, постоянно ускользавшей из сферы её влияния. Но несмотря на декреты и многочисленные законы, присуждавшие виновных в бродяжничестве и нищенстве к изгнанию, пытке на колесе или сожжению, ни один из французских королей не смог избавиться от бродяг и нищих. Объединённые в корпорации, со своими законами и установлениями, никому не покорные бродяги образовывали порой нечто вроде государства в государстве. Примыкая к ремесленникам или крестьянам, восстававшим против своих сеньоров, эта мятежная масса часто нападала на феодальные замки, монастыри и аббатства. История сохранила немало подлинных и легендарных имён предводителей армий этих оборванцев. К одной из подобных корпораций принадлежал в своё время и талантливейший поэт XV века Франсуа Вийоп, в стихах которого очень заметен дух вольности и мятежа, свойственный этой своеобразной богеме средневековья.

Штурм собора Парижской богоматери многотысячной толпой парижской голытьбы, изображенной Гюго в его романе, носит символический характер, как бы предвещая победоносный штурм Бастилии 14 июля 1789 года.

Штурм собора проявляется в тоже время и хитрую политику французского короля по отношению к разным социальным сословиям его королевства. Мятеж парижской черни, ошибочно принятый им в начале за восстание, направленное против судьи, который пользовался широкими привилегиями и правами, воспринимается королем с едва сдерживаемой радостью: ему кажется, что его "добрый народ" помогает ему сражаться с его врагами. Но лишь только король узнает, что чернь штурмует не судейский дворец, а собор, находящийся в его собственном владении, - тут "лисица превращается в гиену". Хотя историк Людовика XI Филипп де Коммин назвал его "королем простого народа", Гюго, отнюдь не склонный верить подобным характеристикам, прекрасно показывает, в чем состоят подлинные стремления короля. Королю важно лишь использовать народ в своих целях, о может поддержать парижскую чернь лишь постольку, поскольку она играет ему на руку в его борьбе с феодализмом, но жестока расправляется с нею, как только она встает на пути его интересов. В такие моменты король и феодальные властители оказываются вместе с церковниками по одну сторону баррикад, а народ остаётся по другую. К этому исторически верному выводу приводит трагический финал романа: разгром мятежной толпы королевскими войсками и казнь цыганки, как требовала церковь.

Финал "Собора Парижской богоматери", в котором гибнут страшной смертью все его романтические герои - и Квазимодо, и Клод Фролло, и Эсмеральда, и её многочисленные защитники из Дворца чудес, - подчёркивает драматизм романа и раскрывает философскую концепцию автора. Мир устроен для радости, счастья, добра и солнца, как понимает его маленькая плясунья Эсмеральда. Но феодальное общество портит этот мир своими несправедливыми судилищами, церковными запретами, королевским произволом. Высшие сословия виновны в этом перед народом. Вот почему автор "Собора Парижской богоматери" оправдывает революцию, как очищение и обновление мира.

Не только штурм собора напоминает в романе о штурме Бастилии, но и пророческие слова мэтра Копеноля предсказывают королю Людовику XI великую революцию. Копеноль объявляет, что "час народа" во Франции "ещё не пробил", но он пробьёт, "когда с адским гулом рухнет башня". И помрачневший король, помещенный художником в одну из башен Бастилии, чтобы это пророчество носило более зримый характер, похлопывает рукой по толстой стене башни и задумчиво вопрошает: "Ведь ты не так-то легко падёшь, моя добрая Бастилия".

Философская концепция Гюго 30-х годов - мир, созданный по антитезе прекрасного, солнечного, радостного и злого, уродливого, бесчеловечного, искусственно навязанного ему светскими и духовными властями, - ощутимо сказывается в романтических художественных средствах "Собора Парижской богоматери".

Всевозможные ужасы, наполняющие произведение, - вроде "крысиной норы", куда навечно замуровывают себя кающиеся грешники, или камеры пыток, в которой терзают бедную Эсмеральду, или же страшного Монкофона, где обнаружат сплетённые скелеты Эсмеральды и Квазимодо, чередуются с великолепным изображением народного искусства, воплощением которого является не только собор, но и весь средневековый Париж, описанный как "каменная летопись" в незабываемой "Париж с птичьего полёта".

Гюго словно рисует то тонким карандашом, то красками картину средневекового Парижа с тем присущим ему чувством цвета, пластики и динамики, которое проявилось у него начиная с "Восточных мотивов". Художник различает и передаёт читателю не только общий вид города, но и мельчайшие детали, все характерные подробности готического зодчества. Здесь и дворцы Сен - Поль и Тюильи (который принадлежит уже не королю, а народу, так как "его чело дважды отмечено…революцией"), и особняки и аббатства, и башни, и улицы старого Парижа, запечатлённые в яркой и контрастной романтической манере (воздушное и чарующее зрелище дворца Ла Турнель с его высокоствольным лесом стрел, башенок и колоколен и чудовищная Бастилия с её пушками, торчащими между зубцов наподобие чёрных клювов). Зрелище, которое Гюго нам показывает, одновременно и ажурно (так как художник заставляет читателя смотреть на Париж сквозь лес шпилей и башен), и красочно (так он обращает его внимание на Сену в зелёных и жёлтых переливах, на голубой горизонт, на игру теней и света в мрачном лабиринте зданий, на чёрный силуэт, выступающий на медном небе заката), и пластично (ибо мы всё время видим силуэты башен или острые очертания шпилей и коньков), и динамично (так читателю предлагается "разлить" по необъятному городу реку, "разорвать" её клиньями островов, "сжать" арками мостов, "вырезать" на горизонте готический профиль старого Парижа да ещё "заставить колыхаться" его контуры в зимнем тумане, цепляющемся за бесчисленные трубы). Писатель как бы поворачивает на глазах создаваемую панораму и дорисовывает её, взывая к воображению читателя; ставит её в разные ракурсы, обращается к разным временам года или часам дня, предваряя в этом эксперименте опыт художников импрессионистов.

Зрительный образ старого Парижа дополняется и его звуковой характеристикой, когда в многоголосом хоре парижских колоколов "густой поток звучащих колебаний… плывёт, колышется, подпрыгивает, кружится над городом".

"…Первый удар медного языка о внутренние стенки колокола сотрясал балки, на которых он висел. Квазимодо, казалось вибрировал вместе с колоколом. "Давай!" - вскрикивал он, разражаясь бессмысленным смехом. Колокол раскачивался всё быстрее, и по мере того как угол его размаха увеличивался, глаз Квазимодо, воспламеняясь и сверкая фосфорическим блеском, раскрывался всё шире и шире.

Наконец начинался большой благовест, вся башня дрожала; балка, водосточные желоба, каменные плиты всё, начиная от сваи фундамента и до увенчивающих башню трилистников, гудело одновременно. Разнузданный, яростный колокол поочерёдно разверзал то над одним просветом башни, то над другим свою бронзовую пасть, откуда вырывалось дыхание бури, разносившейся на четыре лье окрест. Это была единственная речь доступная уху Квазимодо, единственный звук, нарушавший безмолвие вселенной. И он нежился словно птица на солнце. Вдруг неистовство колокола передавалось и ему; его глаз приобретал странное выражение; Квазимодо подстерегал колокол, как паук подстерегает муху, и при его приближении стремглав бросался на него. Повиснув над бездной, следуя за колоколом в страшном его размахе, он хватал медное чудовище за ушки, плотно сжимал его коленями, пришпоривал ударами пяток и всем усилием, всей тяжестью своего тела увеличивал бешенство трезвона…".

Гюго не только выделяет в общей симфонии отдельные голоса разных звонниц, одни из которых возносятся вверх, "лёгкие, окрылённые, пронзительные", другие "грузно падают" вниз, - он создаёт, кроме того, своеобразную перекличку звуковых и зрительных восприятий, уподобляя некоторые звуки "ослепительным зигзагам" молнии; перекаты набатного колокола собора Парижской богоматери сверкают в его описании, "точно искры на наковальне под ударами молота", а быстрый и резкий перезвон с колокольни церкви Благовещения, "разлетаясь, искрится, словно бриллиантовый звёздный пучок".

Романтическое восприятие внешнего мира, как явствует из этого описания, необыкновенно живописно, звонко и феерично: "Есть ли в целом мире что-нибудь более пышное, более радостное, более прекрасное и более ослепительное, чем это смятение колоколов и звонниц."

Этот роман был крупной победой большого художника, победой, не признать которую не могли даже враг Гюго; художественные образы романа были более неоспоримыми и более убедительными доводами художника - новатора.

Роман поражает богатством и динамичностью действия. Гюго как бы переносит читателя из одного мира в совершенно другой: гулкая тишина собора вдруг сменяется шумом площади, которая кипит народом, где столько жизни и движения, где так странно и прихотливо соединяются трагическое и смешное, жестокость и веселье. Но вот читатель уже под мрачными сводами Бастилии, где зловещая тишина нарушается стонами жертв, томящихся в каменных мешках.

Подобные документы

Жизнь и творчество В.М. Гюго. Историческое и вымышленное в романе "Собор Парижской Богоматери". Противопоставление Средневековья и Эпохи Возрождения; основная идея романа. Нравственные ценности и изобразительно-выразительные средства в произведении.

курсовая работа , добавлен 25.04.2014


Развитие буржуазной историографии во Франции в 20-х годах XIX века. Историческая тематика в творчестве французских писателей XIX века. Важнейшие образы в романе Виктора Гюго "Собор Парижской богоматери". Соотношение подлинного и вымышленного в романе.

реферат , добавлен 25.07.2012


Детство, отрочество, юность, жизненный путь и творчество великого писателя, поэта, прозаика и драматурга, главы и теоретика французского романтизма Виктора Марии Гюго. Великий вклад в мировую литературу его произведения "Собор Парижской Богоматери".

презентация , добавлен 07.05.2011


Історія написання роману "Собор Паризької Богоматері" В. Гюго, аналіз відображення карнавалу у його сюжеті та особливостях поведінки головних героїв. "Собор Паризької богоматері" як приклад викриття й засудження усієї феодально-середньовічної надбудови.

доклад , добавлен 07.10.2010


Краткая биографическая справка из жизни поэта. Первый сборник молодого поэта "Оды и разные стихотворения". Поэтический сборник "Восточные мотивы", пьеса "Кромвель", драма "Эрнани". Признание Французской Академией литературных заслуг Гюго в 1841 году.

презентация , добавлен 30.09.2011


Аналіз творчасці Гюго і Дастаеўскага. Раскрыццё жанравых асаблівасцяў твораў Гюго "Апошні дзень асуджанага да смяротнага пакарання" і Дастаеўскага "Запіскі з Мёртвага хаты". Ўплыў творчасці Гюго на Дастаеўскага (на прыкладзе вышэйназваных твораў).

дипломная работа , добавлен 27.04.2012


Понятие "жанр". Принципы новой литературы в изложении Виктора Гюго и его "Последний день приговоренного к смерти". Вопрос жанра "Записок из Мертвого дома" и рассказа "Кроткая" Ф.М. Достоевского. Сравнительный метод в применении к Гюго и Достоевскому.

дипломная работа , добавлен 05.01.2008


Литературоведение и религиозно-философская мысль о мировоззренческой позиции Ф.М. Достоевского и романе "Преступление и наказание". Раскольников как религиозно-философский стержень романа. Роль Сони Мармеладовой и притчи о воскресении Лазаря в романе.

дипломная работа , добавлен 02.07.2012


Исследование романтизма как направления в искусстве первой половины XIX века. Краткое жизнеописание и общая характеристика творчества французского писателя Виктора Гюго как главы и теоретика французского романтизма. Общее содержание манифеста романтизма.

реферат , добавлен 25.09.2011


История создания романа. Идейно-художественная роль сил зла в романе. Историческая и художественная характеристика Воланда и его свиты. Великий бал у сатаны как апофеоз романа.

МОСКОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ

УНИВЕРСИТЕТ ПЕЧАТИ ИМ. И. ФЕДОРОВА

Институт издательского дела и журналистики

Кафедра истории литературы

Курсовая работа

по истории зарубежной литературы

на тему: Нравственная проблематика романа В. Гюго "Собор Парижской Богоматери"

Выполнила:

студентка группы ДКидБ-1-3

Дятлова Е. С.

Проверил: доцент Щепакова Т. А.

Введение

Жизнь и творчество В. М. Гюго

Историческое и вымышленное в романе "Собор Парижской Богоматери"

Нравственные ценности в романе "Собор парижской Богоматери"

Заключение

гюго роман нравственный изобразительный

Введение

Объектом исследования в данной работе является текст художественного произведения Виктора Гюго "Собор Парижской Богоматери".

Целью работы является изучение нравственной проблематики романа "Собор Парижской Богоматери".

В ходе исследования предполагается решить поставленные задачи:

· Знакомство с жизнью писателя и его творчеством и определение степени влияния событий его жизненного пути на его работы;

· Знакомство с романом "Собор Парижской Богоматери", определение его отличительных черт, структурный анализ проблематики романа;

· Определение изобразительно-выразительных средств, которые использовал автор в произведении;

· Изучение основной литературы по данным темам;

Методом исследования является метод системного анализа.

Классик мировой литературы Виктор Мари Гюго прожил долгую жизнь и оставил богатое литературное наследие: стихотворения, пьесы, литературно-критические статьи, но мировую известность ему принесли именно романы. Особенно известны такие произведения, как "Отверженные", "Человек, который смеётся" и "Собор Парижской Богоматери". Они обеспечили Гюго славу и популярность даже спустя почти два века благодаря актуальности этических проблем, которые он затронул, непреходящим идеям и вызывающим сопереживание красочным образам персонажей, которые давно перешли в качество литературных типов героев. Кроме того, конечно же, не стоит забывать о мастерстве автора, придающем этим произведениям шедевральность.

"Собор Парижской Богоматери" был первым полноценным и невероятно успешным романом В. Гюго, переведённым на многие языки. История его написания весьма интересна, ведь не стоит забывать о событиях, происходивших в то время: он создавался накануне июльской революции 1830 года как "картина Парижа XV века" и в то же время как подлинно романтическое произведение "воображения, каприза и фантазии". Но окружающий мир захватил писателя: революция заставила его отложить на время написание романа. Зато позже, как рассказывают его близкие, он замкнул на ключ свою одежду, чтобы не выходить из дома, и через пять месяцев, то есть в начале 1831 года, Гюго появился у издателя с готовым романом. Эта книга произвела фурор среди народа своей реалистичностью и живописностью. Автор особо не акцентировал своё внимание на психологическом анализе героев, но это ему и не потребовалось для того, чтобы роман обрёл невообразимую популярность. "Собор" впечатлял мастерством противопоставления персонажей друг другу, красочностью описаний, мелодраматизмом ситуаций - недаром, сам Гюго называл его "драматическим романом". Ведь, он построен именно по драматургическому принципу. В своём произведении Гюго обращается к Франции XV века. При этом главными героями становятся не известные личности, а обычные люди, жители Парижа. К основной сюжетной линии относятся истории любви трёх мужчин к одной девушке, цыганке Эсмеральде, которая, в свою очередь, отдаёт предпочтение красивому, но порочному капитану Фебу де Шатоперу. Любовь каждого из героев очень своеобразна и не похожа друг на друга: у кого-то она нежная и покорная, а у кого-то - это сжигающая изнутри страсть. Всё это происходит на фоне разнообразных исторических и личных трагедий. Параллельно автор рассказывает трагические судьбы таких персонажей, как Жеан Школьник, поддавшийся распутству и погибший в самом расцвете сил, или Пакетта Шантфлери, потерявшая свою маленькую дочку и обретшая её в человеке, которого ненавидела больше всех, но, увы, на очень короткий срок. Судьбы персонажей "Собора" направляются роком, о котором заявляено в самом начале произведения. Он символизируется и персонифицируется в образе самого Собора, к которому, так или иначе, сходятся все нити действия. Кроме того, говоря об этом здании, автор размышляет на извечные темы.

Критики того времени напали на Гюго словно стервятники, но публика не придавала этому значения: роман расходился среди народа огромными тиражами так скоро, что издатель Госселен умолял Виктора Гюго дать ему еще что-нибудь. Поэт пообещал два новых романа: "La Quiquengrogne" ("Кикангронья" - собственное имя старинной башни) и "Le fils de la bossue" ("Сын горбуньи"), которые, однако, никогда так и не были написаны.

Так что же особенного и такого знаменательного в этом произведении? Почему эта красивая, но трагическая история любви не может оставить равнодушным никого?

По многим причинам: начиная от образности персонажей, одновременных историчности и сказочности повествования, заканчивая своевременностью его создания - все отличительные черты романа можно перечислять без остановки. Но наиболее важными становятся размышлениями на вечные темы нравственности. Эти вещи заслуживают особого внимания и подробного творческого анализа.

1. Жизнь и творчество В. М. Гюго

Естественно, это сочинение послужило откликом на события реальной жизни . Как известно из разных источников, сам Виктор Гюго отличился не только в литературе, но и в политической и социальной деятельности.

Его длинная, творчески насыщенная жизнь была тесно связана с той знаменательной эпохой французской истории, которая началась буржуазной революцией 1789 года и через последовавшие затем революции и народные восстания 1830-1831 и 1848 годов пришла к первой пролетарской революции - Парижской коммуне 1871 года. Юный Гюго был еще приверженцем роялистских убеждений и противником просветительской философии XVIII века и подготовленной ею революции. В своих первых литературных попытках он резко воспевает фигуру Наполеон и прославляет средневековую Францию. Вместе со своим веком Гюго прошёл столь же знаменательную политическую эволюцию от монархистских заблуждений ранней юности к либерализму и республиканизму, в котором он окончательно утвердился после революции 1848 года. Это ознаменовало одновременное сближение с утопическим социализмом и решительную поддержку обездоленных народных масс, которым писатель остался верен до конца своей жизни. У Гюго был тяжёлый жизненный путь: потерял любимого человека, сопротивлялся власти Наполеона III, он даже был вынужден покинуть родину, хотя и был пэром, но несмотря на это народ его любил. Когда он возвращался из незапланированной эмиграции, толпа встречала его рукоплесканиями и восторженными криками: "Да здравствует Гюго!"

И вполне заслуженно. Кроме того, что писатель яростно отстаивал права народа, он внёс огромный вклад в литературу. Виктор Гюго - глава и теоретик французского романтизма, считается образцом романтического направления, несмотря на некоторые черты то классицизма, то реализма в своих произведениях. Его другой огромной заслугой является вклад в драматургию. Многие годы жизни он посвятил театру. И несомненны его достижения в создании стихотворения. Недаром, он считается реформатором французского стиха. Также современники, да и просто знатоки творчества, могли быть знакомы с его графическими зарисовками на темы своих же произведений, картинами.

Но больше всего, конечно же, он был любим народом за его всепоглощающее человеколюбие и сострадание, благодаря котороым его ставят вровень с такими великими писателями, как Достоевский, Диккенс, Толстой. Гюго - достойный представитель литературы своей родины в великой борьбе литературы прошлого века за права "униженных и оскорблённых". Человечество не забудет того, кто перед смертью, подводя итог своей деятельности, с полным основанием сказал: "Я в своих книгах, драмах, прозе и стихах заступался за малых и несчастных, умолял могучих и неумолимых. Я восстановил в правах человека шута, лакея, каторжника и проститутку". Виктор Гюго умер в Париже 22 мая 1885 года, в час с половиною пополудни. Всю предыдущую ночь, несмотря на дурную погоду, многочисленная толпа стояла перед его домом, ожидая сведений о больном. Когда тысячам людей, окружавшим дом, сказали, что великого поэта и гражданина, великого "сторонника всепрощения" не стало,- послышались громкие рыдания. Посетители нескончаемой вереницей направились в дом с намерением выразить свое сочувствие домашним; рядом с представителями прессы здесь были и правительственные лица, и простые рабочие, и светские люди, и члены муниципального совета, и художники.

Публицист-патриот и политик-демократ преодолел соблазны тщеславия, многие предрассудки и заблуждения, порождённые средой, и пришёл к идеям истинного гуманизма и милосердия. Он стал совестью Франции в устремлённости к духовному возрождению человечества.

2. Историческое и вымышленное в романе "Собор Парижской Богоматери"

Конечно же, многие из этих идей, за которые Гюго так восхищались, были воплощены в "Соборе Парижской Богоматери". Как уже упоминалось ранее, этот роман был откликом на окружавшие писателя события.

Автор не случайно обратился к истории и выбрал XV век как время событий романа. Таким образом он попытался найти объяснение будущему, причины, приведшие к окружающей его действительности. И ему это удалось. В первую очередь, это можно заметить в том, что в романе он особенно выделяет смену мировоззрений жителей Парижа по сравнению с порядками Средневековья как распространённое явление того времени. Здесь еще более ярко, чем в поэзии, обозначились поиски новых моральных ценностей, которые писатель находит, как правило, не среди богачей и власть имущих, а среди обездоленных и презираемых бедняков. Все лучшие чувства: доброта, чистосердечие, самоотверженная преданность присущи подкидышу и горбуну Квазимодо и цыганке Эсмеральде, которые и есть подлинные герои романа, в то время как их противоположности, находящиеся у власти, подобно королю Людовику XI или тому же архидьякону Фролло, отличаются жестокостью, изуверством, равнодушием к страданиям людей. Поэтому Гюго намеренно отодвинул на задний план видных исторических деятелей (Людовика XI, кардинала Бурбонского, Тристана Лермита), построив композицию романа таким образом, чтобы перед читателем наиболее ярко и образно предстали различные сословия Франции XV столетия. Для романиста было гораздо важнее показать социально-исторические конфликты, чем столкновения и интриги известных в истории лиц. Недаром, он считал, что нужно переписать историческую науку, так как он считал, что в ней незначительным каждодневным делам короля уделялось больше внимания, чем более важным происшествиям среди обычных людей .

Интерес романтиков к Средним векам во многом возник как ответная реакция на слишком сильное внимание классицистов к античности. Свою роль здесь сыграло и желание преодолеть пренебрежительное отношение к Средневековью, распространившееся благодаря писателям-просветителям XVIII века, для которых это время олицетворяло царство мрака и невежества, бесполезное в истории развития человечества. И, наконец, Средние века привлекали романтиков своей необычностью, как противоположность обыденной буржуазной жизни, тусклому существованию. Им казалось, что людям той эпохи были особенно свойственны способность к самопожертвованию и подвигам, мученичество во имя убеждений, что тогда жили люди с сильными характерами, стойкие, полные бушующих страстей. Все это выглядело очень таинственно для них из-за недостаточной изученности Средних веков, которая, между тем, восполнялась обращением к народным преданиям и легендам. Ведь они имели особое значение для писателей-романистов. Например, в предисловии к собранию своих исторических поэм "Легенда веков" Гюго заявит, что легенда должна быть уравнена в правах с историей: "Род человеческий может быть рассмотрен с двух точек зрения: с исторической и легендарной. Вторая не менее правдива, чем первая. Первая не менее гадательна, чем вторая". Средневековье как раз предстает в романе Гюго в виде истории-легенды на фоне мастерски воссозданной эпохи.

Основу же этой легенды составляет неизменный для всего творческого пути зрелого Гюго взгляд на исторический процесс как на вечное противоборство двух мировых начал: добра и зла, милосердия и жестокости, сострадания и нетерпимости, чувства и рассудка. Именно оно вызывает у писателя гораздо больший интерес, чем анализ конкретной исторической ситуации. Отсюда известный надысторизм, символичность образов героев Гюго, свойственный им вневременной характер. Гюго и сам откровенно признавался в том, что история как таковая не интересовала его в романе: "У книги нет никаких притязаний на историю, разве что на описание с известным знанием и известным тщанием, но лишь обзорно и урывками, состояния нравов, верований, законов, искусств, наконец, цивилизации в пятнадцатом веке. Впрочем, это в книге не главное. Если у нее и есть одно достоинство, то оно в том, что она - произведение, созданное воображением, причудой и фантазией".

Известно, что для описаний Собора и Парижа в XV веке, изображения нравов эпохи Гюго изучил немалый исторический материал и позволил себе блеснуть его знанием, как делал это и в других своих романах. Исследователи средневековья и критики романа придирчиво проверили "документацию", рассмотренную Гюго, и не смогли найти в ней каких-либо серьезных ошибок, несмотря на то, что писатель не всегда добывал свои сведения из первоисточников. Сам великий историк романтической эпохи Мишле высоко отзывался о воссоздании картин прошлого у Гюго.

Тем не менее, основное в книге, если говорить словами Гюго, это "причуда и фантазия", то есть то, что целиком было создано его воображением и очень вряд ли связано с историей.

В свою очередь, в "Соборе Парижской богоматери" проявляется идеалистическая концепция истории: выделяя и раскрывая вклад народа в историю, Гюго в то же самое время изображает не реальную его борьбу против абсолютизма и феодализма, но показывает только возможности подъёма национального героического духа, способность народа к самопожертвованию, ко всякого рода гуманным поступкам, которые писатель ставил превыше всего и на которые ни в коей мере не были способны ни дворяне, ни церковники. Образ народа автор обрисовывает через таких персонажей как Пьер Гренгуар и Жеан Фролло. Такие разные они демонстрируют характер народа с противоположных сторон.

Пьер Гренгуар - мечтатель, поэт и философ, всегда открытый для новых знаний, ищущий ответы на вечные вопросы, пропагандирующий новые идеи эпохи гуманизма. Он готов помочь в спасении девушки, олицетворяющей душу народа, ведь именно Пьер спровоцировал бедняков на её избавление от виселицы. В то же время, как представитель нового времени, он уже не готов на подвиг самопожертвования, который ассоциировался у писателей-романистов со средними веками.

С другой стороны, Жеан Фролло, развратный, утерявший моральные ценности, он противостоял моральным устоям своего воспитателя и старшего брата, а всё, что ему нужно было от жизни - это страсти и удовольствия. Но именно он продолжил дело Пьера Гренгуара и поднимал дух бедняков во время штурма Собора. Его смелость граничила с безрассудством, но его обаяние позволяло ему завлечь за собой толпу.

"Феодализм требует разделения власти с теократией в ожидании появления народа, который, как это всегда бывает, возьмет себе львиную долю". Иными словами, Гюго стремился показать народ как основную движущую духовную силу истории, вся значительность которой связана с идеей торжества истинной справедливости.

3. Противопоставление Средневековья и Эпохи Возрождения. Основная идея романа

К слову, на протяжении всего повествования автор сравнивает средневековые закостенелые догматы и предрассудки, обезличивания человека, феодализм и идеи Эпохи Возрождения, гуманизма, ценности человеческой личности. Первое выражается в образе архидьякона Клода Фролло. Этот человек суров. Он является строгим приверженцем науки, аскетизма, отказа от всех жизненных удовольствий в привычном для нас понимании этого слова. Точнее, их он находит для себя в науке и религии. Но автор показывает, что же происходит с ним, когда он встречает цыганку и влюбляется по-настоящему. Он теряет самоконтроль, становится страшным человеком, способным силой, обманом и шантажом добиваться своих целей. Он жесток и груб. Так автор показывает нам истинное лицо Средневековья. Но, тем не менее, он не забывает и свои идеи. Клод Фролло оказывается символом извращенной, задавленной феодальным порядком человеческой души и в то же время это реальный образ клирика XV века, который при всей своей учености, суевериях и предрассудках не может дать выхода естественным человеческим страстям. Архидьякон как реальный человек способен вызвать у читателя сострадание.

С другой стороны, Эсмеральда - наивная и страстная девушка, которая любит танцы, природу, шум, жизнь под открытым небом, а главное, свободу. Из всех стран, где побывала молодая девушка, она приняла обрывки странных наречий, иноземные песни и понятия. Жители тех кварталов, где она бывает, любят ее за жизнерадостность, окрылённость, за ее пляски и песни. Эсмеральда - опоэтизированная "душа народа", ее образ почти символичен; но реальность ему придаёт её простодушие и непосредственность, а следовательно, это возможная судьба любой реальной девушки из народа в те времена.

Другое сравнение Средневековья и Эпохи Возрождения автор выводит в сопоставлении зодчества и книгопечатания. Человеческая мысль, освобождающаяся от губительного влияния феодализма и католических догматов, смогла распространиться благодаря книге. Сначала мы чувствуем некоторого рода сожаление о том, что зодчество теряет свою силу, потому что раньше основная идея заключалась в сокровенной сущности зданий, а особенно храмов, в их формах и даже самом месте, которое для них выбиралось. "Каждая цивилизация начинается с теократии и заканчивается демократией, - пишет Гюго. - Этот закон последовательного перехода от единовластия к свободе запечатлен и в зодчестве". Автор просматривает эволюцию облика зодчества вместе с развитием общества. "Собор Парижской Богоматери" был крупнейшим достижением Гюго. По словам Мишле, Гюго выстроил рядом со старым собором поэтический собор на столь прочном фундаменте и со столь же высокими башнями. Действительно Собор Парижской богоматери является важным связующим звеном для всех персонажей, всех событий романа, этот образ несёт иную смысловую и ассоциативную нагрузку. Собор, построенный и переделанный многими сотнями безымянных мастеров, становится поводом для создания поэмы о таланте французского народа, о национальном французском зодчестве. Но затем он говорит о том, что оно теряет свою функцию. Сравнивая эти два вида искусства, он пишет: "Если мы вместо тех отдельных характерных памятников, о которых мы только что упоминали, исследуем общий облик этого искусства за время от XVI до XVIII века, то заметим те же признаки упадка и худосочия". И с другой стороны: "А что же тем временем сталось с книгопечатанием? В него вливаются все жизненные соки, иссякающие в зодчестве" <…> "Не следует заблуждаться: зодчество умерло, умерло безвозвратно. Оно убито печатной книгой; убито, ибо оно менее прочно; убито, ибо обходится дороже". Книгопечатание Гюго рассматривает как прогрессивное явление XV века и отмечает его победы в борьбе против непререкаемого авторитета католической церкви, заключавшиеся в том, что она дала любому человеку возможность выражения своих идей. Он называет её "подлинным представителем человеческой мысли". Устами человека XIX столетия Гюго читает отходную католицизму и создает поэтический гимн книге, верному спутнику человеческого прогресса. В пятой книге романа, раскрывая смысл слов, сказанных архидьяконом Фролло: "Книга убьет здание", Гюго пишет: "На наш взгляд, эта мысль была двойственной. Раньше всего это была мысль священника. Это был страх духовного лица перед новой силой - книгопечатанием; это был ужас и изумление служителя алтаря перед излучающим свет печатным станком Гутенберга. Церковная кафедра и манускрипт, изустное слово и слово рукописное били тревогу в смятении перед словом печатным... То был вопль пророка, который уже слышит, как шумит и бурлит освобождающееся человечество, который уже провидит то время, когда разум пошатнет веру, свободная мысль свергнет с пьедестала религию, когда мир стряхнет с себя иго Рима".

В этом отрицательном отношении к средневековым и католическим идеалам Гюго выражает свои идеи гуманизма. Но также ему удаётся это сделать в другом образе - горбуна Квазимодо. Не красивый внешне, всю жизнь подвергавшийся гонениям и ненависти со стороны людей, он сохранил в себе доброту и кротость. Особенно его способности к нежной любви и заботе раскрываются в его отношении к Эсмеральде. Но именно в Квазимодо, чьё имя стало уже нарицательным, воплощения идея всепрощения, рождённая из чувства любви к человечеству. Знаменательно, что именно эту нравственную идею первого романа Гюго высоко оценил Ф. М. Достоевский. Предлагая "Собор Парижской богоматери" к переводу на русский язык, он писал в предисловии, напечатанном в 1862 году в журнале "Время", что мыслью этого произведения является "восстановление погибшего человека, задавленного несправедливым гнётом обстоятельств... Эта мысль - оправдание униженных и всеми отверженных парий общества". "Кому не придет в голову,- писал далее Достоевский,- что Квазимодо есть олицетворение угнетенного и презираемого средневекового народа... в котором просыпается, наконец, любовь и жажда справедливости, а вместе с ними и сознание своей правды и еще непочатых бесконечных сил своих". Так Фёдор Михайлович выразил основную мысль романа. Эта именно то мировоззрение, к которому пришёл сам Виктор Гюго в течение своей жизни до создания этой работы путём эволюции и формирования новых политических взглядов и нравственных ценностей. Когда же он пришёл к этой идее гуманизма, человеколюбия и свободы личности его способом донести её было именно написание "Собора Парижской Богоматери", первого крупного произведения своей жизни. Впоследствии она красной нитью пронизывала всё его творчество, особенно большие работы. Такие как "Человек, который смеётся" и "Отверженные". В них также герои разделены на два противоборствующие "лагеря" - жестокосердия и доброты, сострадания и ненависти, власть имущих и народа, старых догматов и нового мышления.

3. Нравственные ценности в романе "Собор Парижской Богоматери"

Виктор Гюго создавал этот роман, преследуя не только исторические и политические цели. Как и в любом другом произведении, здесь присутствует пропаганда каких-либо моральных ценностей, жизненный урок, который автор пытается донести до читателя.

Во-первых, это, конечно же, идея того, что куда важнее и ценнее внутренняя красота, а не внешняя. Чтобы донести её, автор противопоставляет двух героев: Квазимодо и капитана Феба де Шатопера. Оба попадают под внимание прекрасной Эсмеральды, но только один заслуживает того, а другой соответственно нет.

Не гляди на лицо, девушка,

А заглядывай в сердце.

Такие стихи сочинил бедный глухой Квазимодо. Да, он страшен внешне, угнетён толпой, скрывается в мрачных углах Собора от людской жестокости, но прекрасные чувства к цыганке раскрывают перед нами его чуткую, добрую и ласковую душу. Он не только символ величия народной души, но и символ моральной правоты. Да, он сбрасывает своего приёмного родителя архидьякона, но вполне заслуженно. Кроме того, он сам обрекает себя на смерть рядом с Эсмеральдой. Так в наших глазах обрисованы вечная любовь и настоящий брак "в болезни и здравии" до самой смерти или даже после. Читателю остаётся лишь предполагать, что горбун больше не видел смысла своей жизни без своего благодетеля и без своей любви. Этот "брак" противопоставляется женитьбе Феба, о которой сказано в книге так: "Феб де Шатопер тоже кончил трагически. Он женился". Всего два предложения, а сколько смысла передано в них, особенно, когда ты знаком с героем на протяжении всего романа. Этот бессовестный и нечестный человек становится объектом такой чистой и светлой любви Эсмеральды и пытается ей воспользоваться. Автор сравнивает их обоих с некрасивой глиняной, но целой полной воды вазой и хрустальной, треснутой, в которой цветок завял в отличие от первой. То же можно сказать и о героях: капитан красив внешне, но с гнилой сердцевиной, а горбун непривлекателен снаружи, но красив внутри.

Отдельно в этой борьбе за любовь Эсмеральды стоит выделить Клода Фролло. Всю жизнь он посвятил науке, религии и святости, уверенный, что женщины не могут тронуть его сердце. Но внезапно вспыхнувшая страсть сделала его седым стариком раньше времени. Чтобы дать представление о внешнем облике Клода Фролло, автор рекомендует читателю посмотреть на гравюру с картины "Алхимик" Рембрандта, "этого Шекспира живописи". Он также противопоставлен Квазимодо, только уже в чисто духовном плане. В отличие от глухого, в клирике любовь пробуждает порочность, сжигающую страсть. Как он сам говорит, это "любовь отверженного". Если в Клоде влечение к Эсмеральде пробуждает лишь чувственное начало, приводит его к преступлению и гибели, воспринимаемой как возмездие за совершенное им зло, то любовь Квазимодо становится решающей для его духовного пробуждения и развития. Гибель Квазимодо в финале романа в отличие от гибели Клода воспринимается как своего рода апофеоз: это преодоление уродства телесного и торжество красоты духа.

Кроме того, стоит отметить, что роман наполнен предательством. Практически каждый из героев предаёт кого-либо: Жеан Фролло предаёт своих братьев, как старшего, так и сводного. Он никогда не прислушивается ни к одному из нравоучений Клода, а также не помогает Квазимодо на суде, хотя он мог бы рассказать о его глухоте. В свою очередь, предательство архидьякона еще страшнее: он предал Бога и данные клятвы. Другим примером предательства можно назвать поступок Пьера Гренгуара в самом конце, когда вместо девушки он спас козочку, хотя вполне мог бы избавить от гибели обеих. Всё это не вызывает в читателе понимания, а скорее только неприязнь, как, я думаю, и было задумано автором.

Сочувствие у читателя вызывает история Пакетты Шантфлери или Гудулы, несмотря на её прежний образ жизни. Это величайшее материнское горе - потеря ребёнка, подвигнувшее её на аскетичную полную лишений жизнь в келье. Но ведь ей больше ничего и не надо, кроме возвращения дочери. Конечно же, её трагическая судьба и конец вызывают только сострадание, но при этом, её полную ненависти натуру нельзя назвать чистой и непорочной. Истинная святость заключается не в сознательном отказе от жизненных удобств, а во всепрощении, изгнании ненависти из своего сердца.

Эти и многие другие нравственные понятия заключены на страницах романа, отводящие читателя от предательства, обмана, лицемерия или жестокости в будущем, словно нравоучения автора.

Изобразительно-выразительные средства в романе

Виктор Гюго известен как мастер антитезы. В его работах противопоставлено всё: начиная от противоборствующих мировых начал - добра и зла, любви и ненависти, заканчивая героями, эпохами и многим другим. "Собор Парижской Богоматери" также построен на контрасте. Например, Клод Фролло противопоставлен сразу нескольким персонажам: Квазимодо в правильности душевных порывов и поступков, Пьеру Гренгуару в философии и открытости идеям нового времени, Эсмеральде в духовной чистоте. Как уже упоминалось ранее, автор сопоставляет книгопечатание и архитектуру, Средневековье и Эпоху Возрождения, строгий католицизм и свободный гуманизм. При помощи метода антитезы он таким образом очень ярко и понятно доносит до читателя свои важнейшие мысли, свою точку зрения, для этого ему не требуется лирический герой.

Единственное, что не имеет никакого сравнения или противопоставления в книге, это сам Собор. Как раз наоборот, он служит объединяющей вехой для всего: все события происходят либо в самом здании, либо около него на Гревской площади так же, как и персонажи постоянно находятся вблизи него или внутри. Кроме того, в его архитектуре соединяются стили всех эпох из-за постоянных переделок и достраиваний. Но Собор не просто выполняет функцию связующего звена, являясь выражением души народа и философии эпохи, он становится олицетворением рока или "Ананке" для героев. Именно по этой причине роман назван в честь него.

Стоит также отметить, что это здание стало популярным местом, как среди самих парижан, так и среди приезжих именно благодаря талантливому, красочному и подробнейшему описанию Виктора Гюго, что очень характерно для стиля писателя. В его романах нередки длинные отступления. Порой они не имеют прямого отношения к сюжетной линии, но всегда отличаются поэтичностью, живописностью или познавательной ценностью. Так мы знакомимся с Парижем очень подробно, досконально, но вместе с тем увлекательно. Читатель может живо представить себе и сам город и Собор. А ведь это и есть наилучшее свидетельство таланта автора.

Диалог Гюго - живой, динамичный, красочный. Его язык и манера повествования наполнены сравнениями, метафорами и эпитетами. Кроме того, развивая положение о языке как о средстве выражения мысли, Гюго замечает, что если каждая эпоха привносит в язык нечто новое, то "каждая эпоха должна иметь и слова, выражающие эти понятия". Поэтому он также включает в роман термины, свойственные той или иной среде или профессии. Виктор Гюго настоящий мастер слова и пера. Читатель с головой погружается в его обстановку, обрисованную им, и с упоением читает его романы.

Заключение

Таким образом, мы приходим к выводу, что роман "Собор Парижской Богоматери" есть захватывающая, удивительная история, наполненная одновременно и правдой, и вымыслом. Это попытка автора найти причины, окружающих его событий XIX века в далёком прошлом, понять, почему же Франция пришла к революции и восстаниям. Но при этом, он убеждён, что объяснение всем этому стоит искать не в исторической науке, которая рассматривает лишь поступки королей и видных политических деятелей, а в настроениях, блуждающих среди народных масс. Уверенность Гюго в том, что простые люди - это главная подъемная духовная и политическая сила любой страны, очень живо воплощена в романе. А также он передаёт читателю и свою веру в то, что в разностороннем и всеохватывающем мировоззрении народа заключается вся суть справедливости и морали.

В лучших романтических приёмах и некоторых принципах драматургии писатель противопоставляет строгое и мрачное Средневековье, тем не менее, полное подвигов самопожертвования и мученичества, и свободную эпоху Возрождения с её новаторской философией гуманизма. А в качество главного жизненного принципа он выносит человеколюбие, уважение личности, сострадание и милосердие. Именно к этому мировоззрению приходит романист уже в зрелом возрасте, перенеся многие невзгоды и горести, что и провоцирует его к написанию своего первого в жизни крупного произведения, обеспечившего автору такую огромную, пронесённую сквозь века популярность. Несмотря на своё звание пэра и воспитание, Гюго посвятил свою жизнь защите прав простого народа из любви к нему. Недаром, он делает главными героями романа именно выходцев из разных социальных слоёв общества. В ответ читатели восхищались им и обожали его живописные книги, впитывали в себя все нравственные ценности, продиктованные в них.

Писатель затрагивал вечные вопросы, пытался найти ответы на то, что его мучило, и донести их до читателя. Благодаря своему таланту и мастерству, а также приближенности к обычному человеку и гражданину, заступничеству за него и человеколюбию его имя запечатлено в веках наравне с Достоевским, Диккенсом и Толстым. Он стал заслуженным представителем Франции в романтическом направлении, а также в заступничестве за идеалы милосердия, а его первый роман "Собор Парижской Богоматери" - прекрасное произведение, ставшее классикой литературы, свидетельство гениальности автора, которые еще будут читать поколения и поколения.

Список использованной литературы

1.Гюго В. Собор Парижской Богоматери. Роман / Пер. с фр. Н.Коган. - М.: "Эксмо", 2003, 539 с.

Евнина Е.М. Виктор Гюго. - М.: Наука, 1976, 215с.

Луначарский А. В. Виктор Гюго. Творческий путь писателя. Т.6 - М. - Л.: Гослитиздат, 1931, 320 с.

Паевская А. Н. Виктор Гюго: Его жизнь и литературная деятельность. - М.: Книга по Требованию, 2011. - 50 с.

Толмачев М.В. Свидетель века Виктор Гюго. Собрание сочинений в 6 томах. Т.1. М.: Правда, 1988, 295 с.

Трескунов М. В. Гюго. Собор Парижской богоматери. - Кишинев: "Картя Молдовеняскэ", Кишинев, 447с.

Репетиторство

Нужна помощь по изучению какой-либы темы?

Наши специалисты проконсультируют или окажут репетиторские услуги по интересующей вас тематике.
Отправь заявку с указанием темы прямо сейчас, чтобы узнать о возможности получения консультации.