Наемники вырезают сердца русских солдат. Хронология военных преступлений русских в чечне Как русские мстили чеченским боевикам
Как сообщили в ЦОС, кассеты являются видеоотчетами, которые боевики готовят для руководства различных иностранных экстремистских организаций, финансирующих деятельность чеченских сепаратистов. Корреспонденту газеты "Yтро" удалось посмотреть изъятые пленки. В основном на этих видеокассетах сняты так называемые "трудовые будни" чеченских боевиков: жизнь в лагерях, интервью с наемниками, подготовка к налетам, засады, расстрелы колонн федеральных войск, допросы, пытки и убийства пленных. Причем все события на этих кассетах запечатлены в непрерывной записи.
|
Перед камерой сидит бородатый "товарищ", непонятной национальности. С негроидным носом, смуглый, почти черный. В руках автомат.
– Я подданный Великобритании. Мать – англичанка, отец – индус. В Англии я был инструктором по спортивной подготовке, – рассказывает он, – в Чечню приехал, чтобы воевать за правое дело ислама.
|
Следом за ним показывается допрос еще одного офицера – подполковника российской армии, тоже захваченного в плен на территории Чечни. "Численность войскового подразделения, количество техники..." – спрашивает голос за кадром. Подполковник на несколько секунд замолкает и затравленно смотрит в объектив. Слышен звук передергивания автоматных затворов. Столько-то человек, отвечает он. Голос за кадром: "Что вы хотите сказать Путину?". Пленный мельком бросает на камеру виноватый взгляд и монотонно, запинаясь на каждой фразе, как плохо заученный текст, произносит: "Моджахеды полны боевого задора. И если у них будет такая решимость далее, то мы никогда не сломим их дух. Поэтому я хочу сказать Владимиру Путину, что надо еще посмотреть, нужны ли войска в Чечне...".
|
Следующий сюжет: сбор боевиков на поляне в лесу. Толпа человек в пятьдесят стоит по краям поляны. С одной стороны – бородатые чеченцы. С другой – иностранные наемники. В основном арабы и выходцы из исламских стран. Есть и один негр. С третьей – русские. Как пояснили в ФСБ России, это так называемые "славянские наемники". То есть те, кто, по тем или иным причинам, перебежал или был завербован чеченцами. В центре поляны – глава лагеря. Еще один араб. Он проводит инструктаж перед предстоящей операцией. Рядом с ним переводчик.
Далее, еще через несколько минут, идет расстрел группы наших военнослужащих. Взрыв. Следом шквал автоматных очередей. Кто-то падает сразу. Кто-то еще пытается отстреливаться. Стрельба продолжается минут десять, потом все затихает. Крупным планом показывается грузовик и несколько БТРов. Вокруг убитые и раненые. Боевики обыскивают грузовик. В кузове грудой лежат тела. Один из боевиков залезает в кузов и добивает тех, кто еще жив.
|
Еще через некоторое время показан участок земли, усеянный телами российских военных. Снято так, что кажется – убитых не счесть. Опять крупные планы. У всех перерезано горло. Судя по времени на таймере – это Пермский ОМОН.
Изменить размер текста: A A
У контрразведчиков он проходил под кличкой Иуда. Ардышев перешел на сторону чеченских бандитов, чтобы воевать с федералами. Его удалось поймать и осудить - первого и пока единственного из оборотней. 5. Среди боевиков однополчане узнали его по ушам Полк, откуда бежал Ардышев-Дудаев , получал хлеб в Грозном . Два «Урала » и два БМП сопровождения исправно раз в неделю пылили по проселкам Чечни . Но 24 октября 1995 года полк остался без хлеба. Когда колонна проезжала Ца-Ведено, «Уралы» оторвались вперед и скрылись за поворотом, а перед БМП вырос старенький «жигуленок». Гусеницы буквально искрошили ржавый металл. Звенящая тишина вдруг наполнилась пронзительными визгами сельчан. От двоих мужчин из «Жигулей » ничего не осталось. Женщина и ребенок все в крови выползли на дорогу. Чеченцы обступили БМП и требовали экипажи сдаться. Ребята связались по рации с командованием. Им посоветовали выйти из машин и договориться с сельчанами по-доброму - в это время действовал мораторий на боевые действия и новая стрельба была не нужна. Надо же было так случиться, что в километре от места катастрофы залег на привал отряд Басаева . Пока офицеры кричали в рацию обстановку, мальчишки сбегали за боевиками. 12 российских военных оказались в плену. Только молодой механик-водитель - виновник катастрофы отказался выходить. Он задраил люки и угрожающе вращал пушкой. Среди подоспевших боевиков экипаж узнал Сашку Ардышева. В руках у него был ручной противотанковый гранатомет, а на плече болталась снайперская винтовка Драгунова . В черном джинсовом костюме, в высоких борцовках, он ничем не отличался от боевиков. Только уши выдавали бывшего сослуживца. Ардышев подошел к командиру полка полковнику Курочкину : - Ну что, гнида, довоевался? Помнишь, как ты меня на губу упек? Я тебя лично в расход пущу. Прям из этой штуки. - И Ардышев направил на офицера гранатомет. Пленных обезоружили и увели. Ардышев стал командовать штурмом БМП - солдатик наотрез отказывался сдаваться. - Нет ребята, шуму не надо. Да и техника пригодится. Посмотрите на верхние люки десанта. Наверняка он не успел их задраить... И правда. Солдатика вытащили из брони. Он был весь белый и уже не оказывал сопротивления. Наших через неделю обменяли на два бензовоза. Естественно, полных. А механика-водителя потом нашли в овраге на окраине села с простреленной головой. Командованию сообщили, что родственники погибших в катастрофе лично порешили мальчишку. Однако экспертиза показала, что пуля была выпущена из снайперской винтовки. А такая винтовка была только у Ардышева... 6. Вот и встретились... На обед в новочеркасской тюрьме были макароны. А Ардышев все говорил и говорил. Тогда администрация обещала сохранить Сашину пайку и выдать ее в ужин. Тут Сашка-Сераджи извинился и стал молиться на арабском. Было странно слышать гортанные звуки из уст саратовского паренька. Оказалось, в камере, где сидят еще пятеро, совершать намаз как-то не принято. - Где-то я вас видел, - заулыбался Ардышев из клетки после того, как отвел душу. - Покарай меня Аллах! У меня хорошая память на людей и на их поступки. И вашу газету со статьей про меня я обязательно прочитаю. Как только откинусь, обязательно вас найду, тогда и потолкуем, - и мерзко рассмеялся. ...Только по дороге из тюрьмы я вспомнил, где мы встречались. Зимой 1997 года по редакционному заданию я приехал на блокпост под Кизляром . Время было мирное. С другой стороны поста серела Чечня. Автобусы, переполненные продуктовыми «челноками», свободно пересекали границу между Россией и Россией. Как только они проезжали кизлярский пост, их обступали таможенники с большой дороги. На сером бетоне красовалась надпись: «Добро пожаловать в ад!». - Ребята, мне бы на чеченской стороне поснимать... - Иди, если аппаратуру не жалко, - засмеялся собровец из Тюмени . - А если без шуток, нам туда без видимых причин нельзя. Поэтому если что, падай на землю - мы откроем огонь. А вообще сегодня было спокойно. Так что иди... После такого напутствия стало не по себе... А поговорить с чеченскими таможенниками все же удалось. Они наперебой хвалили свою жизнь, хвастались, что скоро придут в Дагестан , и даже забыли про проезжающие мимо автобусы и грузовики. Среди них был один лопоухий паренек. Если честно, запомнились только уши. Когда я предложил сфотографироваться, таможенники побежали в свой вагончик за автоматами - как же сниматься без оружия? Только лопоухий заявил, что фотокамер не любит и уныло побрел за бетонную стену. Это был Ардышев... 7. Объедки со стола Старший следователь по особо важным делам подполковник юстиции Владимир Васин теперь совсем не пьет. Пока он занимался делом Ардышева, заработал не только повышение по службе, но и две язвы желудка. - Волки сбиваются в стаю. Вот и Ардышев нашел себе компанию. Вспоминать не хочется, как трудно с ним было работать. - Владимир задумчиво потягивает чай из треснувшей кружки. ...Куда только не бросала война русского боевика Сераджи Дудаева. Бывшие пленные рассказывали, что видели его и в Шалях, и в Аргуне , и в Ведено... Российские пули щадили бывшего российского солдата. Говорят, что именно в этот период Сераджи проявил себя как снайпер. Но он не забывал и о своем «хобби» - издевательствах над русскими солдатами. Павлу Баталову доставалось поболее других от Ардышева-Дудаева. Однажды, желая повеселить боевиков, Сераджи приказал Пашке лечь на пузо. Словно доктор, задрал на нем куртку: - Не шевелись, кому сказал! Сераджи вытряхнул порох из двух винтовочных патронов и высыпал Баталову на голую спину. - Внимание! Смертельный номер! Хореографическая композиция «Как горят русские танкисты». - И чиркнул спичкой. Пашка катался по земле, извиваясь от боли под дружный смех чеченцев. Раны не заживали два месяца. Медицинская экспертиза потом определит у Баталова ожоги 3-й степени. А во время августовского штурма Грозного Сераджи поручили провести ответственную спецоперацию. Проще - заняться мародерством. Он обирал до обоев брошенные квартиры. Чеченское командование ценило новоиспеченного боевика. Сам Шамиль Басаев перед строем ставил его в пример своим головорезам. Однажды Сераджи был даже допущен к столу легендарного полевого командира. Сохранилась видеозапись этого торжественного события. Правда, Сераджи там был за прислугу: приносил чай бригадному генералу. Кончилась первая чеченская. «Чехи» стали возвращаться домой. А Дудаеву-Ардышеву возврата на Родину не было. Поселился он в Грозном у того самого Хомзата, которого назвал отцом. - Ладно, пристроим тебя в погранично-таможенный департамент. - Полевой командир Мовлади Хусаин задумался. - Хотя там одни блатные. Замолвлю за тебя словечко... Вскоре Сераджи стал ходить на службу в 15-й военный городок - именно там располагался штаб чеченской таможни. Выдали натовский камуфляж. Винтовку поменял на пистолет Макарова в новенькой открытой кобуре. В удостоверении с зеленым флагом и лежащим волком значилось: водитель-стрелок. Служба была непыльная. Следить за «КамАЗом », да выезжать на границу для конфискации контрабанды. Под контрабандой подразумевались бензовозы с «паленым» горючим, которые караванами по поддельным документам шли в Дагестан. После каждого рейда во дворик заезжали по две-три цистерны. Бензин и соляру сливали. Машины возвращали владельцам. Раз в месяц Сераджи получал символическую зарплату в российских рублях. Но жил небедно - награбленного за войну хватало. Старые боевые товарищи не забыли Сераджи. Купили ему за бесценок маленький двухкомнатный домик на северной окраине Грозного - большего он не заслужил. Ардышев вызвал к себе мать. Уговаривал остаться. Но женщина прожила неделю и стала собираться. - Ладно, вернемся еще к этому разговору. - Сын был раздосадован, но перечить маме не стал. 8. По эту сторону решетки Димка Суханов ушел на дембель в 1995 году. Служил во Владикавказе . Все ждал, что отправят на войну, но пронесло. Война нашла его сама - на гражданке. После срочной устроился служить охранником в тюрьму. Получил звание прапорщика. В августе 1997-го взял отпуск, сел в поезд и махнул на три дня в Грозный. Хотелось подзаработать: говорили, в Чечне после войны осетрина дешевая. Две рыбины могли обеспечить недельный отдых на море с семьей. Димка парень был рисковый. Вместо трех дней он гостил в Чечне 53 недели... Взяли его на грозненском вокзале. Сначала говорил, что ехал на свадьбу к приятелю. Но в кармане нашли фотографию, где он с ребятами во Владикавказе на броне . На танке ведь не написано, где он служит. Потом следователь сменился, и Димка стал врать, что он проспал станцию, а проводник его не разбудил. - Зачем врешь? Ты ведь на связь ехал. Мы все знаем про тебя. Суханов, ты агент Кошмана (премьер-министр Чеченской республики в завгаевском правительстве. - Ю. С.), - следователь был непреклонен. Свою точку зрения он подкреплял ежедневными побоями. К зиме Димку посадили в одиночку в подвал службы безопасности Ичкерии . Выпустили только через четыре с половиной месяца. - Когда спускался в подвал, на улице было темно, лежал снег, - вспоминает Суханов. - А выпускали меня утром. Представляете, кругом зелень, птички поют, воздух прямо мед. У меня голова закружилась, и я упал. Диму отправили в 15-й городок. Рабом. - Жили мы за решеткой. Сераджи часто наведывался к нам. Тянуло его к русским. Мы у него были механиками. Постоянно «КамАЗ» чинили - солярка-то «паленая». К побоям мы уже привыкли. Отводил нас по одному и мудохал. Старался ударить побольнее. По суставам бил. Зверь! Даже чеченцы его останавливали. Говорили: зачем? Они и так в нашей власти. Пусть спокойно работают. Хотели связать одеяла и убежать через окно. На нас кто-то стуканул. Меня объявили зачинщиком, - тут Дима замолкает. После попытки побега Диму отвели в подвал. «На процедуры», как сказали охранники. Думал, будут бить. А они подцепили за наручники к потолку. Потом стянули штаны и побрызгали на промежность из какой-то стеклянной бутылочки. В бутылочке оказался раствор кислоты. Через минуту там стало жечь. К утру появились язвы. Не то что бегать - ходить Димка первую неделю не мог. - Как он там, в тюрьме? - Димка спрашивал про Ардышева-Дудаева не из праздного любопытства - сам охранник в колонии. - У меня есть запись на видеокамеру. Хочешь - смотри. Как только экран телевизора засветился и из-за прутьев решетки появились уши Ардышева, Димка замер. По скулам заходили желваки. Кулаки сжались. Он напоминал охотничью собаку в стойке. - Знаешь, какая у меня мечта? - процедил Дима, когда запись нашего интервью закончилась. - Перевестись в тюрьму, где сидит этот подонок. И посмотреть на него с этой стороны решетки. Как он на меня смотрел тогда... 9. Братский коктейль Так бы и служил Сераджи в таможне, если бы один из многочисленных родственников его начальника не загремел на шесть лет в российскую тюрьму. Надо выручать. Пленных для обмена в таможне уже не было. Решили поменять на Сераджи. ...В тот же вечер Сераджи пригласили в гости. Был накрыт хороший стол. - Пей, брат, завтра у меня большой праздник, - с любовью сказал начальник. - Спасибо, водку не могу. А вот пивка... - Сейчас холодного принесу. Сераджи так и не почувствовал привкуса клофелина в пиве. Федералы спросили чеченцев, когда они сгружали храпящего Ардышева: - Не жалко? - Один раз вас продал, другой раз нас продаст... Проснулся Ардышев через сутки в Моздоке . Когда увидел людей в российской форме, все понял: - Продали, суки... Посадили Ардышева под арест, до выяснения обстоятельств. О том, что он был полицаем у чеченцев в Моздоке, еще не знали. Посмотрели его дело - попадает парень под амнистию. Его бы через пару дней выпустили, а он напал на часового. Бил его гаечным ключом по голове . Хорошо, успела подмога. Военный трибунал дал ему 9 месяцев. А тут и заветная папочка из контрразведки подоспела. Вместо 9 месяцев - 9 лет. - Я понимаю, что мне могли дать гораздо больше, - уныло повторяет Ардышев. - Так что претензий не имею. - Вы, наверное, знаете, что делали с полицаями после Великой Отечественной? - спрашивает меня следователь военной контрразведки Васин. - Но это Чечня. Свидетели, если живы, прячутся в горах... В изоляторе ФСБ Ардышев неожиданно пожелал креститься. Следователь сходил в ростовский кафедральный собор, купил Ардышеву крестик, пригласил священника в изолятор. Таинство происходило в комнате для допросов. Только две недели Ардышев проносил крестик. Потом из-за железных дверей вновь стало раздаваться гортанное пение. Видимо, понял: то, что отрезано, уже не вернешь...
КСТАТИ Полковник, вывозивший раненых боевиков в тыл, до сих пор получает офицерскую зарплату Заместителя командира19-й мотострелковой дивизии 58-й армии полковника Александра Савченко (историю его предательства «Комсомолка» рассказала 18 апреля 2000 года) военные контрразведчики взяли в разработку, когда половина Чечни еще была под контролем боевиков и отделена от наступающих войск реальной линией фронта. Вся оперативная информация говорила о том, что российский полковник за деньги вывозил в безопасные места раненых боевиков. 7 апреля 2000 года в селении Шатой Савченко взяли с поличным. При попытке сопротивления боевиков, укрывшихся в кузове грузовика, расстреляли фактически в упор, что впоследствии сослужило прокуратуре злую службу - у следователей фактически не осталось свидетелей. Полковника немедленно взяли под стражу, в комнате общежития и офицерском кунге, где Савченко жил в Чечне, провели обыск. 90 тысяч рублей и две тысячи долларов, найденные в личных вещах, говорили сами за себя. 201-я военная прокуратура Северо-Кавказского военного округа, находящаяся в Ханкале, возбудила уголовное дело сразу по трем статьям УК: 33-й («соучастие в преступлении»), 208-й «(участие в незаконных вооруженных формированиях») и 285-й («злоупотребление должностными полномочиями»). Однако уже в июне решением военного суда СКВО Савченко вышел на свободу под подписку о невыезде и полностью изменил свои показания. Сейчас Александр Савченко живет в собственном доме в поселке Мостовой Краснодарского края. Говорят, недавно купил машину. Более того, офицер до сих пор не уволен из армии, получает зарплату от Минобороны и пользуется всеми льготами, установленными для военнослужащих.
Сейчас многие официальные лица Чечни агитируют за то, что мир придет тогда, когда чеченцам будут доверять. Но проблема не в том, доверять ли чеченцам – русский народ как раз всегда был очень доверчив, а в том, как они воспользуются этим доверием. Те, кто по воле судьбы регулярно общался с «горячими чеченскими парнями» не на официальном уровне, а на бытовом, знают: эти ребята ой как не просты! Они могут уверять тебя в самом дружеском расположении и называть «братом», а в это время держать за пазухой нож и ждать, когда ты повернешься к ним спиной.
Поразительно и то, что до сих пор почти никто не говорил честно о том, как молодые и ретивые чеченские парни еще в советские времена, до всех последних войн, в которых они сейчас обвиняют Россиию, обращались с русскими, или, правильней будет сказать, не своими, не чеченскими женщинами, когда им случалось до них «дорваться». Своих-то нельзя обидеть, потому что за это жизнью ответить можно, а вот чужих – запросто.
Мне в руки попало письмо, написанное 15 лет назад девушкой, которая столкнулась с подобным обращением. Тогда она пыталась обнародовать это письмо в московской прессе, но ей отказали во всех редакциях, куда она обращалась, аргументируя тем, что опубликование такого письма может оскорбить национальные чувства чеченцев.
Только теперь, когда пресса меньше стала бояться «оскорбить национальные чувства», появилась возможность опубликовать этот крик души. Вот он.
«Я коренная москвичка. Учусь в одном из московских вузов. Полтора года назад со мной случилась история, которую я только теперь могу рассказать без истерик. И думаю, что должна ее рассказать.
Моя подруга, которая училась в МГУ им. Ломоносова, пригласила меня в гости в свое общежитие, где она живет (оно называется ДАС – дом аспирантов и стажеров). Я прежде уже бывала там. Обычно пройти в общежитие было несложно, но на этот раз вахтерша категорически не хотела пропускать меня, потребовав оставить документ. Я отдала ей студенческий и поднялась в комнату подруги – назову ее Надя. Потом мы вместе с ней пошли в общежитское кафе на первом этаже, где заказали кофе и пару бутербродов.
Некоторое время спустя к нам подсел один давний Надин знакомый кавказской внешности. Надя познакомила меня с ним, и он пригласил нас перебраться из кафе в его комнату - поболтать в расслабленной обстановке, посмотреть видеофильмы, выпить немного вина.
Я сразу отказалась, объяснив, что уже время не раннее, и скоро пора будет домой. На что Руслан – так завали парня – возразил: зачем ехать домой, если можно остаться ночевать здесь, в комнате подруги? Мол, настоящая жизнь в общаге начинается именно ночью; неужели московской девочке не интересно узнать, как живут иногородние студенты? Ведь это свой очень самобытный мирок…
Мне и впрямь было интересно. О чем я ему и сказала. Добавив, что остаться, однако, все равно невозможно, потому что вахтерша забрала студенческий и строго предупредила, что забрать я его должна до 11 вечера, иначе она его куда-то сдаст.
Какие проблемы? – сказал Руслан. – Я в два счета выкуплю твой студенческий!
И ушел. Пока его не было, я высказала подруге свои опасения: не опасно ли идти в комнату к незнакомому кавказскому мужчине? Но Надя меня успокоила, заявив, что Руслан – чеченец только по отцу, которого даже и не помнит, живет с мамой и вообще он тоже москвич.
Почему же он тогда живет в общежитии? – удивилась я.
Да он с матерью поссорился и решил здесь поселиться, - объяснила мне Надя. – Договорился со здешней администрацией. – И потом добавила: - Это здесь запросто. В общежитиях МГУ вообще чеченцам зеленый свет, даже если они вовсе не студенты. Просто потому, что главный начальник всех университетских общаг – чеченец, а у них свои клановые законы…
Тут вернулся Руслан, принес мой студенческий. И мы, накупив в кафе еды, направились к нему в гости (если можно так назвать посещение комнаты в общежитии). Решающим аргументом в пользу этого визита для меня стало, пожалуй, то, что парень выглядел привлекательным и не наглым. Естественно, общение предполагалось исключительно платоническое.
По дороге мы позвонили из автомата моей маме, и Надя заверила ее, что все будет хорошо, пусть она не беспокоится. Мама, скрепя сердце, разрешила мне остаться.
Усадив нас в своей комнате, Руслан сбегал за шампанским, поставил какой-то видеофильм – не порнографию, а нормальное кино, какой-то американский боевик. Говорил, что позже мы пойдем в другую комнату в гости к его приятелям с курса, где предполагается большая веселая компания парней и девчонок. Я была домашней девочкой, мне редко удавалось оказаться в «большой шумной компании», поэтому эта перспектива меня прельстила.
Когда было уже ближе к полночи, в дверь постучали. Руслан открыл без вопросов, и в комнату вошли трое молодых людей. Сразу возникла напряженная обстановка.
Это здешние чеченцы, - шепотом сказала мне Надя. – У них с Русланом какие-то общие дела.
Однако вошедшие расселись по-хозяйски и о делах говорить не торопились. Зато стали бросать на нас с подругой недвусмысленные взгляды. Мне стало не по себе, и я обратилась к Руслану:
Знаешь, мы, пожалуй, пойдем. У вас тут, наверное, какой-то серьезный разговор. В общем, спасибо за вечер.
Руслан хотел что-то ответить, но тут самый маленький из пришедших (хотя по возрасту он, судя по всему, был самый старший) громко перебил его:
Ну что вы, девчонки, какие могут быть серьезные разговоры, когда вы здесь! Мы просто присоединимся к вашей компании – посидим, выпьем, поговорим о жизни.
Девушкам действительно пора. Они уже собирались уходить, - как-то не очень уверенно возразил Руслан.
Да ладно тебе, пусть посидят с нами немножко, мы их не обидим, - дружелюбно сказал маленький.
Один из гостей позвал Руслана поговорить в коридор, а маленький продолжал вести с нами дружескую беседу. Через некоторое время «гость» вернулся с еще двумя друзьями, хозяина с ними не было. Мы с Надей вновь попытались уйти, хотя к этому моменту стало очевидно, что нам не удастся так просто это сделать…
Тут маленький закрыл входную дверь, положил ключи к себе в карман и запросто сказал:
Пойдем-ка в ванную, девочка. И не советую сопротивляться, а то быстро личико попорчу».
Я испугалась и панически обдумывала, что же делать. А он продолжал:
Ну что ты, дурочка, плохо слышишь? Я ведь могу тебе и слух подправить! Например, ушко отрежу.
Он вытащил из кармана нож, нажал на кнопку. Лезвие выскочило с металлическим звуком. Он минуту поиграл ножом и вновь спрятал его в карман со словами:
Ну что, пойдем?
Как мне не было гадко, я решила, что лучше перетерплю несколько минут секса, чем всю жизнь потом буду мучаться с обезображенным лицом. И пошла в ванную.
Там я сделала последнюю попытку пробудить человечность в этом агрессивном существе, даже имя которого мне было неизвестно, убеждая отпустить меня и Надежду.
Лучше займи свой рот другим делом, - перебил он меня и расстегнул брюки.
Получив удовлетворение, сексуальный агрессор вроде как немного подобрел. По крайней мере, выражение его лица стало более мягким.
У тебя нет желания присоединиться к своей подружке? – спросил он.
В каком смысле? – поинтересовалась я.
В том, что ее всю ночь будут трахать четверо ненасытных жеребцов. Но я же лучше, правда? Ну, я же лучше? – настаивал он.
А что, у меня есть выбор? – обреченно спросила я.
Ты права, у тебя нет выбора. Ты поедешь со мной ко мне домой. Если, конечно, не хочешь, чтобы тебе и твоей подружке было совсем плохо.
Я, естественно, не хотела. Вышла из ванной и, стараясь не смотреть в сторону кровати, на которой происходило что-то отвратительное, пошла к входной двери.
Закройте за нами, - дал на прощание указание своим мой конвоир.
На выходе из общежития, увидев вахтершу и рядом с ней телефон, я решила воспользоваться этим, как мне показалось, шансом к спасению.
Мне нужно позвонить домой! – громко сказала я, кинувшись к телефону.
Но не успела даже схватить трубку, как почувствовала сильный удар по затылку и упала на бетонный пол.
Совсем одурела от наркотиков. У нее и дома-то нет. Бомжиха и проститутка, - услышала я голос своего мучителя.
Куда же ты ее ведешь? – робко спросила вахтерша.
В милицию. Она пыталась обчистить мою комнату и приставала к моим друзьям. Вставай, сучка, пошли! Быстро!
Он схватил меня за воротник и, рывком поднимая с пола, порвал на мне кофту.
Ты бы полегче, - пролепетала вахтерша. – Зачем уж так уж?
Я бросила на бабушку взгляд, полный мольбы, когда маленький зверек уже выволакивал меня на улицу.
Ты что, идиотка, жить не хочешь? Лучше не рыпайся! – прокомментировал он мою попытку освобождения.
И тогда я подумала: лучше просто перетерпеть этот ужас. Если, конечно, меня все равно, в конце концов, не зарежут.
Зверек поймал такси, шепотом сказал водителю место назначения, затолкал меня на заднее сиденье, залез рядом, и мы поехали.
Отдохни, дорогая, ты устала, - сахарным голосом сказал он, схватив меня за голову и ткнув моим лицом в его колени.
Так я и лежала, не видя пути. А он – и это было совсем невыносимым издевательством – всю дорогу гладил меня по волосам. Если же я пыталась поднять голову, впивался пальцем в шею где-то в районе солнечной артерии.
Дом, у которого мы остановились, был самым обычным. На двери квартиры номер отсутствовал.
Открыв дверь своим ключом, он втолкнул меня в прихожую и следом вошел сам, громко сообщая кому-то:
Кто хочет женщину? Принимайте гостей!
Здесь живут мои братья. Будь с ними поласковей.
«Братьев» оказалось семеро. И по сравнению с ними тот, кто притащил меня сюда, показался просто карликом. Или, скорее, шакалом, заискивающим перед тиграми в желании им угодить. Это были здоровенные мужчины с мускулистыми фигурами и с таким лицами, какие, наверное, бывают у профессиональных убийц в нерабочее время. Они сидели на кроватях, которых в комнате было целых пять, смотрели телевизор и распивали вино. И еще я почувствовала какой-то неизвестный мне тогда сладковатый запах. Глядя на это «собрание», сквозь муки головной боли я поняла, что мне очень-очень-очень не повезло.
С первого взгляда на меня измученную они, видимо, все решили, что я обычная дешевая проститутка. Встретили меня, если можно так сказать, доброжелательно: усадили в кресло, предложили выпить и покурить «травки». Когда я отказалась, один из «тигров», недоверчиво взглянув на меня, спросил «шакала»:
Ты где ее взял?
В общежитии, - весело ответил тот.
Я москвичка, у меня есть папа и мама, - не выдержала я, отчаянно ища защиты.
«Шакал» тут же стал суетливо что-то объяснять своим «братьям» на непонятном мне языке. «Тигр» тоже говорил на чеченском, но по голосу и выражению лица было ясно, что он недоволен. Потом к ним присоединились остальные, и их разговор перерос в спор. А мне оставалось только смотреть на них и молча молить Бога, чтобы этот спор закончился для меня удачно.
Когда препирательства завершились, несколько «тигров» стали укладываться спать, а один из них, самый молодой, повел меня в другую комнату. В этой маленькой комнате стояло только две кровати. Он стащил с них на пол матрасы, вместе с бельем расположил на полу, пригласил сесть, уселся рядом и принялся вкрадчивым голосом со мной беседовать. Я машинально отвечала, но думала совсем о другом – голова была целиком занята страхом.
Наконец, он приказал мне раздеться – и начался очередной сеанс кошмара. Нет, он не издевался надо мной откровенно и даже предоставлял некоторую свободу действий, но от этого мне не становилось легче. Все тело болело, голова раскалывалась и жутко хотелось спать. Я осознала, что если бы меня сейчас принялись охаживать ногами, это бы для меня мало что изменило. Мне очень хотелось потерять сознание – хотя бы на какое-то время, и еще я сожалела, что не покурила того, чего они там предлагали. Потому что самым ужасным было, как мое ясное сознание воспринимало абсолютно четко каждую деталь. И время длилось так медленно!
Когда «тигр» несколько раз «облегчился», он ушел, и я стала одеваться. Но тут в комнату заскочил «шакал», схватил мою одежду и, прикрикнув для верности, выбежал за дверь. И сразу появился следующий претендент на мое тело.
Хорошая это, конечно, пословица: «Если тебя насилуют, расслабься и постарайся получить удовольствие». Расслабиться-то я себя заставила, насколько это было возможно в такой ситуации, когда тебя бьет мелкой дрожью от страха, а вот с удовольствием дело было совсем плохо. Хуже плохого.
После второго «тигра» снова прибежал «шакал». На этот раз он сам стал раздеваться, и я совсем пала духом. Пожалуй, я бы предпочла, чтобы меня изнасиловал еще кто-то из «тигров». Они хотя бы не издевались надо мной так ехидно, исподтишка – не дергали за волосы, не пытались выломать пальцы, не щипали до судорог по всему телу. «Шакал» это все делал, причем с большим удовольствием. Зато он принес с собой набитую «травкой» папиросу, и потребовал, чтобы я вместе с ним покурила. На сей раз я не стала отказываться да это было и бесполезно.
Но никакого дурмана в голове у меня в результате так и не возникло, только еще сильнее стало тошнить. И со столь же ясной головой я выдержала третий и самый мучительный сеанс использования моего тела. И лишь когда маленькому «шавченку» надоело изгаляться над беспомощной жертвой, он оставил меня в покое, даже разрешил слегка одеться и отправил на кухню мыть посуду, пообещав сломать руки, если я что-нибудь разобью.
На кухне сидел самый крупный из здешних «братцев» - рыжеволосый чеченец, такой ленивый и степенный. Пока я дрожащими руками мыла посуду, он разговаривал со мной и даже пособолезновал немного. Сказал, что я действительно попала в «не очень приятную» ситуацию. Но когда раковина и мебель вокруг были освобождены от многочисленных тарелок и чашек, предложил мне вновь отправиться в ту маленькую комнату, из которой я вышла час назад.
Послушай, - обратилась я к нему, вновь пытаясь облегчить свою участь. - Ты такой солидный мужчина. Неужели ты станешь пользоваться женщиной, которую только что имели твои… подчиненные?
Я не собирался. Но сейчас, глядя на тебя, захотелось, - ответил он и добавил ласково: - Наш малыш совсем запугал тебя, да? Ну, ничего, расслабься. Я не буду тебя мучить так, как он.
Ах, какой добрый дяденька!
Я уже была готова к тому, что меня после всех этих развлечений просто убьют. Но меня отпустили. И «малыш» повез меня на такси, снова придавливая мою голову к своим коленям, и высадил рядом с общежитием.
Я зашла к подруге, чтобы сначала хоть как-то привести себя в порядок, а потом уже возвращаться домой к родителям. Надя лежала у себя в комнате, истерзанная еще больше, чем я, с разбитым лицом. Позже выяснилось, что ее насильники, помимо отвращения к мужчинам на всю жизнь, «одарили» ее еще и вензаболеваниями, причем, сразу триппером, трихомониазом и лобковыми вшами.
После такого Надя не могла больше оставаться в общежитии. В отличие от чеченцев, которые ее изнасиловали – они-то по-прежнему жили там препеваючи и, пока она не уехала, терроризировали ее: встречая где-нибудь в холле, обзывали проституткой и «заразной». Видимо, между собой они постановили, что это она их заразила. Так, естественно, им было удобнее – не надо было среди своих искать виновного. Только Руслан, который спровоцировал эту историю, извинился перед Надей и передал через нее извинения мне, но от этого было не легче.
Надежда забрала документы из университета и уехала в родной город. Там она сделала аборт и долго лечилась…
А я, получается, отделалась только испугом. Который теперь у меня, видимо, на всю жизнь. Когда я вижу мужчину кавказской внешности, меня начинает колотить. Особенно колотит при виде чеченцев – их от прочих кавказцев я могу отличить, что называется, невооруженным взглядом. Но лучше бы – вооруженным…»
Наверное, это письмо можно было бы не комментировать, но после многоточия хочется поставить точку. Хотя я не уверен, что получится ее поставить.
Изменилась ли ситуация с того времени, о котором идет речь в письме? Не знаю. Есть сведения, что «горячие чеченские парни» по-прежнему не прочь «поживиться» русскими девушками. Тем более что теперь у них имеется оправдание: мол, если русские мужчины с нами воюют, мы вправе обращаться с их женщинами так, как во времена варваров обращались с женщинами врагов – как с бесправной добычей.
И тут вопрос вот в чем: перестанут ли люди, считающие, что им все обязаны и все перед ними виноваты, насиловать наших женщин, если эта война вдруг закончится? Или они это по-прежнему будут делать с большим азартом, а мы будем молчать, чтобы не оскорбить их «национальные чувства»?
Точного количества военнопленных, захваченных боевиками во время обеих Чеченских кампаний, пожалуй, сейчас не назовет никто – по данным объединенной группировки федеральных сил, пленных, пропавших без вести и дезертиров за эти две войны было до 2 тысяч человек. Правозащитные организации приводят другие цифры, в сторону увеличения.
Почему попадали в плен
Привычное восприятие пленных в ситуации войны как лишенных возможности сопротивляться (раненых, окруженных превосходящими силами противника), применительно к Чеченским кампаниям ложно. В большинстве случаев в плен наши военнослужащие попадали по неосмотрительности и неопытности: пошли «в самоход», за водкой или наркотой, либо потеряли бдительность по другой причине.
В Первую Чеченскую зачастую воевали пацаны, не имеющие ни малейшего представления о том, где они оказались, не знающие менталитета бандитов и их пособников. Они были не готовы к разносторонней опасности, подстерегающей их на каждом углу. Не говоря уже об отсутствии боевого опыта – как в горной местности, так и в городских условиях. Много раз в Чечне бойцы попадали в плен как раз из-за неготовности к боестолкновению в конкретной ситуации.
Зачем нужны были пленные
В практическом отношении их использовали для двух целей: выкуп или обмен. Для выкупа нередко пленяли целенаправленно – подлавливали или заманивали зазевавшихся солдат – на блокпостах, в расположениях войск… Информацию о том, кто и сколько за кого может заплатить, узнавали быстро – чеченские диаспоры есть в любом крупном российском городе. Как правило, за голову требовали порядка 2 миллионов неденоминированных рублей (данные 1995 года).
Пленных перепродавали в другие бандформирования или чеченцам, у кого родственники находились под следствием или в заключении. Это был очень распространенный и высокодоходный бизнес – родственники пленников продавали свои квартиры и машины, вообще все, что имелось ценного, чтобы вызволить сыновей. Были случаи, когда пленяли и самих матерей, приехавших в Чечню спасать захваченных детей.
Коммерческая составляющая практически всегда выходила на первый план – если боевики знали, что с родных пленного можно хорошо получить за его вызволение, они этим пользовались. Пленных могли обменять на трупы погибших боевиков, в особенности, если это были полевые командиры.
Говорят, в Первую Чеченскую случалось, что боевикам командованием российских вооруженных сил ставился ультиматум: не отпустите пленных, сотрем в пыль селение. И эта угроза действовала – захваченных военнослужащих освобождали.
Призывы сдаться в плен
История Чеченской войны – это жуткое смешение разного рода составляющих и роковых обстоятельств. И одним из главных было предательство – прежде всего, самих военнослужащих, часто бездумно отправляемых на бойню. В Чечне действовали представители многих организаций, каждая из которых преследовала собственные интересы. Пленные российские военнослужащие не раз становились в этой игре разменной монетой.
При новогоднем штурме Грозного (1994 – 1995 годы) уполномоченный по правам человека в РФ Сергей Ковалев уговаривал бойцов сдаться в плен. Генерал Г. Трошев и замкомбата 131-й мотострелковой бригады Александр Петренко потом в своих воспоминаниях отметили, какие «гарантированные» «блага» достались плененным в этом бою – пленных жестоко истязали и убивали.
Истязания и мучения
В большинстве случаев, по воспоминаниям выживших пленников, с ними обращались хуже, чем самый нерадивый крестьянин со своею скотиной – кормили ужасно, постоянно издевались и избивали. Расстрелы пленных в таких горных лагерях смерти были обычным явлением. Многие умирали от голода и мучений. В интернете размещено большое количество видеороликов о том, что творили боевики над пленными военнослужащими. Даже человек с крепкой психикой не сможет все это смотреть без содрогания.
Вместе с тем, нужно отдать должное российским пленникам, которые в своем абсолютном большинстве не дрогнули перед угрожающими ультиматумами бандитов. Предатели-военнослужащие, которые из животного страха пошли на сотрудничество с «сепаратистами», в Чеченской войне, конечно же, были, но – считанные единицы, и их имена чаще всего известны.
А очень многие плененные солдаты и офицеры приняли мученическую смерть (чаще всего их при этом не просто убивали, а предварительно жестоко истязали) – за то, что отказались сменить вероисповедание, перейти на службу к боевикам. Они знали, что их ждет, но голов перед озверевшими тварями не склонили.